#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 37



Глава 1

 Багровый дворец, Нема 
Зела стоит у окна, неподвижная, будто высеченная из камня. Голые бронзовые плечи блестят на солнце. За стеклом горит багровое небо, и этот цвет отражается в её больших зеленых глазах. Она смотрит на осаждающее войско.
За спиной появляются капеллан Рома, Ауст, Зар и Бер.
— Купол установили? — спрашивает Зела, не оборачиваясь, глядя всё так же наружу.
— Да, комендант, — отвечает капеллан Рома, подергивая крыльями. — Энергетическая сеть стабилизирована, по периметру всё закреплено.
Ауст мрачно добавляет:
— Слишком много осаждающих. Лорд Хлопка собрал весь свой клан, и к нему примкнули ещё как минимум два дружеских. Войско многотысячное. Даже Мастеров — сотни, да еще пригнали тяжелые громобои.
Зар качает головой:
— И ещё Лорд Хлопка распустил слух, будто Багровый Дворец захватили предатели короля Данилы. Другие лорды теперь ждут — кто возьмёт верх. Будь с нами король Данила, эти слухи не имели бы силы, но сейчас многие знают уже, что его завалило в шахте Ланстера.
Зела резко поворачивается, и в ту же секунду её глаза вспыхивают изумрудным светом.
— Да как они посмели идти против нашего короля!
Ауст пожимает плечами:
— Ну вот как-то посмели. И они собираются идти на штурм. Готовят осадные орудия. Остались считанные минуты.
В этот момент за окнами раздаётся серия взрывов — один за другим, с гулом, будто бьют по небу. Купол дрожит. Звук нарастает, как рев зверя.
— На вылазку, — коротко бросает Зела, уже направляясь к выходу.
Бер, стоявший у двери, распрямляется, перехватывая меч.
— Против тысяч дроу? Для чего? — спрашивает мечник, не скрывая сомнения.
— Для того, чтобы показать, что бывает с предателями, — отвечает Зела, не снижая шага. И добавляет, обернувшись через плечо: — И крылья прихвати.
Бер морщится, будто не понял.
— Крылья? Зачем крылья?
Зела оборачивается полностью, глаза сверкают, пухлые губы изгибаются в предвкушающей усмешке:
— А зачем, по-твоему, я заставляла тебя тренировать фехтовать в воздухе? Раз филонил, будешь теперь учиться на практике.
— Ох, Демоны! — ругается кузен, поняв как попал.
* * *
Мы уже перенеслись обратно к фабрике — вернее на холм в трехстах метрах. Лида стоит рядом со мной, вся на взводе. За её спиной выстроились пятьдесят стреков, вооружённых до зубов. Копья, клинки, громобои, да еще магия, но глаза все равно бегают. Этих я бы, честно говоря, оставил в ставке, но вождь настоял: без своих бойцов он никуда не отпускает дочь. Пришлось согласиться. Хотя я опять же не понял, зачем Лида пошла с нами.
Я обвожу взглядом вход в фабричный комплекс. Каменные арки, замерзшие трубы, гул подземных механизмов. Поворачиваюсь к Насте:
— Нужно найти выход из туннеля. Когда выберемся через Аномалию в шахту — я поведу на поверхность новое войско. И там нас должны ждать стелы. С их помощью закрепим контроль.
Настя коротко кивает, но первой отзывается Лена:
— Я пойду с Настенькой, Даня.
Я смотрю на неё и киваю.
— Только отдай доспех Змейке, — говорю спокойно.– Он пригодится для проникновения в фабрику.
— Змейке? — поражается Светка.
— Мазака? — хищница с неодобрением смотрит на стальную громаду, в которую закована Лена. Ну да, мы ее и в платье-то запихнуть не могли, а тут целая консервная банка. Впрочем я знаю как ее замотивировать.
— Это ненадолго, — отмахиваюсь. — Зато ты отлично повеселишься.
— Рррвать?
— И это тоже,.
Лена без лишних слов скидывает с себя живой доспех — серебристый сплав стекает с девушки и окутывает полностью Змейку. Формируется внушительный металлический панцирь из рудного металла и доспеха «бизона». Правда, хищница сама без моего ментального подключения не сможет управлять доспехом, потому далеко отпускать ее не стоит.
Маша, стоявшая в стороне, вскидывает Синий меч:
— Я тоже пойду с Настей и Леной. Раз на фабрику я не пойду, то лучше помогу «сестрам» найти выход на поверхность.
Я чуть приподнимаю бровь, но возражать не вижу смысла.
— Хорошо, — одобряю.
Три девушки отправляются в сторону Аномалии. Камила, Лакомка и Света остаются на холме вместе с Лидой и стреками. Я уже собираюсь спуститься по склону к фабрике, но Лида останавливает меня, резко, почти с отчаянием в голосе:
— Что вы задумали⁈
Я поворачиваюсь к дочери вождя, позволив себе лёгкую усмешку.
— Проверю кое-что.
Она не сдаётся:
— Что именно⁈
— Живые доспехи кем-то управляются, — бросаю я, глядя на ворота. — Иначе фабрика не работала бы так слаженно. А ведь, по словам вождя Гриня, именно Живые доспехи осуществляют все работы по переработке руды.
— Неужели вы хотите захватить пульт контроля? — опешила дочь вождя.
Я подмигиваю ей и смотрю на Светку.
— Не подведи, Искра.
— Когда такое было⁈ — возмущается бывшая Соколова. — Не было и не будет!
— Вот и славно. Пошли, Мать выводка, — и мы со Змейкой словно два стальных дровосека топаем по склону. Хищница то и дело недовольно факает изнутри, и пожалуй тут ничего нельзя сделать. Ну раз некомфортно ей. Не залазить же в голову и не менять привычки. Привычки — это мы по сути и есть.
Мы двигаемся к фабрике. У самого входа уже стоят Живые доспехи — массивные, словно созданные перекрывать дороги. Они неподвижны и смотрят прямо. Мы со Змейкой проходим в одном темпе мимо. На нас со Змейкой надеты фрагменты доспехов «бизона» — и, видимо, этого оказывается достаточно чтобы сойти за своего. Живые железяки не реагируют. Они будто распознают нас, как звено того же механизма, которому принадлежат они сами. Что ж, будем считать, что проверку прошли.
Так мы входим в ворота. Металл за спиной закрывается мягко, почти бесшумно. В здании ряды живых конструкций заполнили помещения. Ни одной живой души, только железяки. Живые доспехи в самых разных формах не реагируют, будто мы действительно такие же консервные банки. Именно поэтому нас, возможно, не атакуют. Или, что вероятнее, нас просто впустили в ловушку.
Но я все равно выбрал этот способ проникновения, а не использовал ментальную невидимость — смысла нет. Тут повсюду железяки, не протолкнешься, и только наткнешься на одну, так сразу объявят тревогу
Живые доспехи здесь делятся на два типа: стражники в форме рыцарских доспехов и рабочие агрегаты. Змейка идёт за мной, осторожно не сводя взгляда с ближайших конструкций.
Я иду вдоль ряда агрегатов. Сначала кажется, что это просто машины — массивные, гулкие конструкции. Но стоит подойти ближе — и становится ясно: это не механизмы. Это Живые доспехи. Огромные стальные твари, вышедшие из-под молота Древнего Кузнеца, да напичканные трупами магов. В обычном режиме они работают как органы фабрики: одни прессуют металл, другие подают детали дальше, третьи качают жидкость. Сейчас всё стоит.
Мы пересекаем зал, и у самого коридора вижу самого огромного. Доспех в четыре с половиной метра роста с огромными прессами вместо рук. Видимо, это работник месяца.
И тут гигант вдруг поворачивается. Скрежет железа режет уши. Его массивный корпус поворачивается медленно и высокая тень накрывает всё вокруг. Пресс поднимается в воздух. Что ж, ловушка захлопнулась. В ту же секунду со всех сторон нас окружают остальные Живые доспехи: «рыцари» и рабочие агрегаты.
— Мазака! — успевает выкрикнуть Змейка.
Пресс с грохотом обрушивается прямо на неё. Искры летят во все стороны, обломки брони Змейки отлетают к стене, гул перекатывается по залу.
Пресс поднимается, и видно, что доспех Змейки превратился в плоский блин.
— Ну-ну, — хмыкаю я, чувствуя сознание своей хищницы.
В момент удара Змейка прошла сквозь пресс, сквозь металл. Гибкая Горгона пронеслась через тело железного гиганта вверх и мелькнув на его макушке гиганта, прыгает в стену и была такова.
И конечно, железяки это не заметили. Так и было задумано. Теперь пока внимание всех Живых доспехов приковано ко мне, хищница должна прошерстить фабрику. Я решил симитировать смерть Змейки,а не просто велеть ей нырнуть в наружную стену фабрики. Никто не знает, какие заклятия вплетены вокруг: возможно, предусмотрена и магия молнии, а электричество — это криптонит для Горгон. Так же железяки решат что раздавили одного вторженца, а не дали ей доступ.
— Чего встали⁈ — хмыкаю я стальным тварям вокруг. — Вы меня заманивали для чего⁈ Ну так вот он я! Возьмите, если есть чем.
Гигантские доспехи начинают смыкаться вокруг, тяжёлые корпуса движутся, образуя кольцо. Я не думаю — просто действую. Мгновенно отпускаю человеческую оболочку, и волны чёрного жара проходят по телу. Лорд-Демон пробуждается. Живой доспех на мне дрожит, словно испугался собственного владельца.
Я бросаюсь вперёд. Первые удары — чистый инстинкт. Когти разрывают металл, удары рвут живые сегменты вражеских доспехов. Каждый противник падает с треском и звоном, а я чувствую, как обломки их тел втягиваются в мою броню, вплавляются в неё, становясь её частью. За это отвечает Лорд Сталь. Вижу, как пластины растут, утолщаются, как мой панцирь чернеет, насыщаясь чужой энергией. Каждый разрубленный корпус делает меня сильнее.
В это время со входа разносится взрыв и огонь распространяется по фабрике. Светка не подвела как и обещала.
— Пошевеливайтесь, горные тормоза! — слышу через наш канал отголоски криков блондинки. Это она так покрикивает на стреков, которые из громобоев обстреливают показавшиеся в разломе обрущенной стены противника. Так их, Светка!
С пятерку доспехов разрубаю. Завалив коридор за собой стальными тушами, которые не всосал в доспех, несусь дальше, кромсаю, ломаю, и сам становлюсь всё массивнее.
В голове — тихий ментальный рык:
— Нашла, мазака!
Вот же умница! Добралась до цели. Ускоряюсь. Прорубаюсь вглубь цеха, пробивая себе путь через груды металла. Теперь я сам — колосс, сросшийся с десятками трофейных панцирей. Высота — больше двух метров, шаги тяжёлые, каждый удар ногой оставляет в полу глубокие вмятины. Масса не меньше трех центнеров, и всё равно я двигаюсь быстро.
Добираюсь до рубки управления, куда указала Змейка. Внутри — полумрак, свет моргающих ламп, клубы дыма. И там, в центре, вздымается еще Живой доспех. Тяжёлый, монолитный, с рубиновым камнем в груди, который пульсирует, будто живое сердце.
Увидев меня и неожиданно подпрыгнув как от испуга, Краснорубиновый хлопает себя по груди и неожиданно визжит членораздельно:
— Срочно в Пульт! Все агрегаты — в Пульт! — и рубин пульсирует в такт словам.
— А ты единственный говорливый! — усмехаюсь я, поднимая когтистую руку.
Краснорубиновый с визгом отшатывается от меня и тем самым подставился под настоящий удар.
— Повелся, фака!
Выскочившая сзади из стены Змейка пробивает гиганта насквозь, вспыхивают осколки Красного меча на кольцах.
Я рывком приближаюсь и выхватываю кристалл из груди здоровяка. И броня будто сама стекает вниз. Под ней обнаруживается невысокий казид, бледный и рыжий. Глаза испуганные, руки дрожат. Надо же, не труп, а живой казид.
Смотрю на рыжего и конопатого карлика:
— Ты зачем дедушку убил?
— Я дедушку любил…и-ик! — запротестовал он.
— Ты тут главный, выходит?
— Меня заставили! В Кузне-Горе меня заставили надеть доспех и управлять добычей руды! — лепечет он, едва дыша.
Ну да, кому еще поручить рудные работы, как не казиду. Хороший ход, Древний Кузнец.
Я верчу в руках рубиновый кристалл — артефакт, что управлял всей фабрикой. Камень вибрирует, будто ещё живой. Поднимаю его к лицу и бросаю на казидском:
— Все агрегаты— в Аномалию! — рычу я демонским рыком. — Для вас есть работа!
* * *
 Фабрика добычи Живого металла, Мир Миражей 
Лида стоит у забора, ветер рвёт её волосы, но она не двигается. Просто не в силах. Из глубины фабрики выходит шеренга Живых доспехов — сначала десяток, потом сотни. Они движутся ровно, синхронно, как одно существо с тысячей ног. Металл глухо гремит, каждый шаг звучит, будто удар сердца огромного организма. Ни одного крика, ни одной команды — и всё же они идут идеально слаженно, направляясь прямо к светящейся Аномалии вдали у подножия холма.
— У него получилось… — тихо произносит Лида, не отрывая взгляда. Губы чуть дрожат, но в голосе слышится не страх — восхищение.
Света стоит рядом, спокойная, как будто всё это и так было очевидно. На лице уверенная улыбка.
— Конечно, получилось, — говорит блондинка легко. — Это же Даня.
Лида медлит всего секунду, затем достаёт артефакт связи. Камень в её ладони вспыхивает голубым, откликаясь на прикосновение.
— Отец, тут такое творится! — говорит она, и голос дрожит, хоть она старается говорить спокойно. — Он ведёт их! Король Данила ведет Живые доспехи, отец!
* * *
 Золотая шахта, Оранжевые горы 
Настя идёт первой, в облике волчицы, мягко ступая по каменному полу туннеля. Влажный воздух дрожит от её дыхания, уши настороженно ловят каждый звук.
— Ещё немного, — бросает оборотница Лена и Маше. — Чую… там впереди свежий воздух. Сквозняк. Выход близко.
Но вдруг — короткий отблеск впереди, металлическая вспышка. Из тьмы выходит Живой доспех. Массивный, скрежещущий, в виде рыцаря, он заслоняет проход. Его глаза — два светящихся разреза.
Настя мгновенно отскакивает в сторону. В тот же миг Лена уходит влево, Маша — вправо. Они действуют без слов, слаженно, будто отрабатывали этот бой сотни раз. Маша поднимает руки, и воздух перед ней замерзает — острые кристаллы льда взрываются из-под земли и впиваются в доспех. Тот с трудом удерживает равновесие, но уже через секунду Лена добавляет своё — чудовищный фламберг пробивает рыцаря насквозь.
Настя не ждёт. Выпускает стаю теневых волков, а сама обрушивает звуковые волны. Когти теневой стаи вспарывают корпус прямо в сердцевине. Глухой треск, хриплый визг металла, вспышка — и всё. Свет в прорезях гаснет. Доспех оседает на колени, затем заваливается набок.
— Готов, — выдыхает Лена.
— Идём дальше, — кивает Настя. — Не расслабляться.
Они продвигаются вперёд, шаг за шагом. Воздух становится свежее, туннель шире, впереди уже видно серебристое мерцание. Свет усиливается, и через несколько мгновений они выбираются наружу. Перед глазами открывается просторная поляна, залитая утренним сиянием. Ветер бьёт в лицо, пахнет солью и дымом.
Настя оглядывается, видит, как навстречу появляются Гюрза и дроу-гвардейцы.
— Ваши Величества! — радостно улыбается леди Гюрза.
— Стелы принесли? — требовательно спрашивает Маша, вскидывая подбородок.
Гюрза кивает:
— Да. Привезли из Золотого дворца. Ланстеры послушно отдали
— Отлично, — отвечает Маша, посмотрев направо.
Там на камне сидел и пил Багровый Властелин.
Настя оборачивается к Гюрзе:
— Настраивайте маршрут на Багровый дворец. Даня скоро приведет армию.
* * *
 Мазаки, не забываем поддержать лайками, Зеле надо дождаться Даню! 





Глава 2

 Усадебный комплекс вблизи Багрового Дворца, Багровые Земли 
Лорд Хлопка собрал всех союзных ему лордов в своей ставке — усадьбе неподалёку от Багрового дворца. В зале воздух был тяжёлым от тревоги и амбиций: каждый из присутствующих хотел урвать кусок побольше от еще не поверженного льва.
— Господа, — начал Лорд Хлопка, обводя взглядом сообщников. — Мы не можем больше ждать. Настал момент действовать. Мы должны взять Багровый дворец приступом. Отправьте свои гвардии на штурм!
— Чтобы они разбились о защитный купол? — хмыкает другой лорд. — А потом еще вдобавок их пожег Золотой Дракон? Нет! Пусть пока идет артобстрел.
— Не хотелось бы долго ждать, — протягивает Лорд Хлопка.
Лорд Пряности кивает на Лорда Хлопка:
— Это твоя вина, что все так не продумано, — бросает он, не скрывая раздражения. — Почему ты не предусмотрел план молниеносного штурма? Теперь пехота стоит без дела, и наши гвардейцы грабят продовольственные склады Немы. Тысячи мешков зерна и провианта унесены, ибо сколько продлится осада — никто не знает. А если мы не добьемся успеха, как бы нам самим не влетело.
Лорд Хлопка усмехается, сцепив руки за спиной.
— От кого, скажи, может влететь? Король-регент сейчас завален под обвалом шахты. Багровый Властелин вознаградит нас, когда мы возьмём дворец и раздавим предателей, что замышляли заговор против Филинова. Главное, только правильно подать всё Его Багровейшеству, — сально улыбается дроу.
Лорд Пряности качает головой, скептично прищурившись.
— Перестань нести чушь про выдуманный заговор. Все здесь понимают, что мы танцуем на тонком льду. Если король-регент выберется, мы будем выглядеть как мятежники. Вся надежда на то, что Филинов не выйдет из шахты живым.
Лорд Хлопка уверенно заявляет:
— Человечишка не выберется. Знаете почему? Разведка доложила, что в шахте произошел мощный гравитационный выброс.
— Бездна? — приподнимает бровь Лорд Пряности.
— Она самая. Его Багровейшество задействовал Красную технику как минимум. Вряд ли из тех, кто был рядом с ним, выжил. Скоро Багровому Властелину будет нужен новый регент. Когда мы возьмём Багровый дворец, он назначит меня, — мечтательно усмехается Лорд Хлопка. — А вы, господа, будете вознаграждены. Землями, должностями, золотом — всем, чего пожелаете.
— Вот прямо так? — хмыкает Лорд Пряности. — Ты зальешь уши повелителю — и мы все станем правителями Багровых Земель?
— Именно так, — отвечает Хлопка уверенно, не моргнув. — Его Багровейшество не заинтересован в правлении. Филинов же оказался слишком упрямым и наглым, для того чтобы быть нашей марионеткой, а потому Ланстер очень вовремя от него избавился. Захватываем дворец, берём контроль над столицей, восстанавливаем порядок. Власть любит решительных. Багровый Властелин оценит.
Лорды переглядываются, кто-то кивает, захваченный высказанными перспективами. Только Лорд Пряности скептически замечает:
— Лишь бы у нас хватило сил захватить Багровый дворец….
— У нас достаточно людей и оружия, — уверяет Лорд Хлопка. — Сотни Мастеров, тысячи воинов. Треклятые альвы и херувимы мешают своими вылазками, но и с ними разберёмся. Уже завтра мы станем новыми правителями Багровых Земель.
— Если только Филинов опять чего-нибудь не выкинет… — прохрипел кто-то в углу.
— Да к дьяволам Филинова! — вспыхивает Хлопка. — Его либо раздавило техникой Багрового, либо давно придавил завал. Захватываем дворец!
Слова Лорда Хлопка подхватывают и усиливают общий настрой, и на этот раз Лорд Пряности молчит — потому что в глубине души желает того же: чтобы всё досталось ему просто и без лишних усилий. Но червь сомнения всё равно гложет опытного дроу: этот смертный менталист слишком хитёр и проворен. Он ведь не мог выжить — так ведь?
* * *
Я веду колонну Живых доспехов прямо в Аномалию. Команда — шаг, команда — строй, они слушаются без запинок. Стоит произнести приказ на казидском в рубиновый камушек в ладони, и вся шеренга поворачивает, как один. Вспышка портала — и мы уже в шахте. Узкий проход впереди уходит в темноту, движение идет по туннелю, что нашла Настя, чутким нюхом оборотницы учуявшая выход.
В шахтах жарковато. Свой Живой доспех я снял, Змейки тоже, перелил оба в стального гиганта с прессами вместо рук. Ему сильно веса это не прибавило. Впереди топает он, за ним остальные железные махины, в центре жёны и Змейка.
Светка шагает рядом, как и остальные. Косится на рыжего казида, топающего следом, и морщит нос:
— Ну почему мы хотя бы не связали этого рыжего?
Казид тут же надувается, словно медный самовар:
— Не рыжий я, а красный! Из племени красных казидов, понятно?
— А выглядишь рыжим, — невинно замечает Лакомка, и я слышу, как Светка давится смешком.
— Как тебя звать? — спрашиваю, чтобы прекратить перепалку.
— Шипун, — бурчит он, глядя под ноги.
— Необычное имя для казида, — замечаю я.
— Я в детстве «ш» не выговаривал, — ворчит он, будто это всё объясняет.
— Понятно, — усмехаюсь. — Как ты вообще угодил в прорабы Кузни-Горы?
Шипун пожимает широченными плечами:
— А куда деваться-то? — ворчит он, понурив голову. — Сам дурак, пришёл в Кузню-Гору — думал, увижу нашего великого создателя, мудрого и славного. А вышло иначе: кандалы, рабство и древний псих с молотом, который заставил пахать на него.
Светка не унимается, бросает на него хмурый, почти сердитый взгляд:
— Всё же не пойму, почему мы его не прихлопнем, Даня? Этот рыжий ведь командовал железяками, загадил озёра и луга, выжег всю растительность своими раскопками, а ещё приказывал им уничтожать стреков.
— Фака… — поддакивает Змейка, шагая рядом с Камилой.
— Есть зерно правды в твоих словах, Свет, — отвечаю спокойно. — Но дело в том, что этот Шипун забрался в Кузню–Гору, как мог бы и наш Гумалин. Поддался легендам, пошел паломником к Древнему Кузнецу — и там его уже припахали. Таких там десятки, похоже, если не сотни.
Казид фыркает, будто хочет возразить, но я уже смотрю на него внимательнее:
— Кто из твоих родичей сейчас в заложниках у Древнего Кузнеца?
Он поднимает на меня глаза, в которых тревога и усталость.
— Дядя… и брат, — отвечает негромко.
Я хмыкаю. Классика. Древний Кузнец умеет держать на крючке.
— И? — уточняю, поняв, что не всё сказано.
Он мнётся, потом шепчет:
— Невеста… Ты что, менталист? — вдруг спрашивает Шипун, прищурившись.
— Телепат, — поправляю спокойно.
— А это что ещё за зверь? — искренне не понимает казид.
— Это просто крутой менталист, — поясняет Светка с охотой. — Который может выжечь тебе мозг одним взглядом, рыжий. Так что без глупостей.
— Да я и так уже смертник, — вздыхает Шипун, скосив взгляд на топот Живых доспехов. — Древний Кузнец меня прикончит за такой косяк: фабрику упустил, сроки завалил… Что с меня взять? Эх.
Я гляжу на него и прикидываю как спасти рыжего карлика. Пускай он и сильно напортачил, да опять же сам виноват. Кто его просил идти в Кузню-Гору? Вот дошел, да и стал одним из губителем флоры и фауны в мире стреков. Впрочем, мне все видится на его месте наш Гумалин Трезвенник. Бородач ведь тоже мог так запросто ошибиться и умчаться в Кузню-Гору, а потом уже командовать раскопками на новом руднике в Пустоше Миражей. Я едва уговорил Трезвенника включить голову.
— Пока побудешь мёртвым, — говорю я, глядя на Шипуна. — Свет, сожги ему бороду и волосы.
— С радостью! — ухмыляется блондинка. — Хорошая пытка для этого мелкого пакостника!
— Эй! Ты чего! Это же моя гордость! — Реакция не заставляет себя ждать — Шипун закрывает руками бороду: — Знаешь, сколько я ее растил!!!
— Лет пятьдесят? — прикидываю возраст бородени, сплетенной в косички. Для казидов борда — это действительно очень важно. Но куда ж деваться, переживет. — Это жертва ради твоих родных, — отвечаю спокойно, не повышая голоса. — Чтобы спасти их. Иначе, если Древний Кузнец узнает, что ты со мной — им не сдобровать. Сам ведь знаешь.
Шипун открывает рот, но так и не находит слов. Светка, не говоря ни слова, поднимает ладонь. Воздух мгновенно накаляется — я чувствую жар даже с нескольких шагов. Волосы и борода казида вспыхивают быстрым пламенем, превращаясь в пепел, а он сипло охает, даже слезу роняет, действительно проняло.
— Ты молодец, — бросаю я коротко. — Твои родные оценят, когда ты их вызволишь из плена.
— Зато теперь ты не рыжий, — язвит Светка, ухмыляясь от уха до уха.
Он со вздохом трёт полысевшую макушку, а я уже мысленно вызываю Лорда Угля и Распутных Дев, которые остались позади. Ментальные щупы до них дотянулись. Передаю чтобы топали к нам. Через пару минут и в голове разносится голос, полный сомнения и осторожности:
— Ваше Величество, — Лорд Угля встревожен, — тут Живые доспехи! Мы укрылись за поворотом и наблюдаем, как они колонной движутся куда вы сказали! Осторожнее!
— И не подумаю. Это моя армия…
— Ваша⁈ — в голосе Лорда Угля удивление.
— Именно, — подтверждаю. — Двигайтесь уже к нам быстрее. Железяки вас не тронут, не бойтесь.
Вскоре показываются и Лорд Угля с глубокой складкой между бровей и растерянные Распутные Девы. Мы сливаемся в одну колонну и двигаемся наверх.
По дороге одна из Дев — черноволосая, с янтарными глазами, — недовольно замечает:
— Король-регент, тебя не смущает, что под доспехами твоих новых солдат — трупы?
— Не смущает, — отвечаю спокойно, не оборачиваясь. — Я и не такое поднимал.
— Что ты имеешь в виду?
— Нежить, — пожимаю плечами. — У меня в вассалах король Острова Некромантии, вы разве не слышали?
Лицо Девы вытягивается.
— У некромантов нет чести! — резко заявляет она. — Поднимать усопших — мерзко!
— Легко так говорить, если у тебя другой Дар, отличный от некромантии, — фыркает Камила. — Наш топ-менеджер Кира — достойная девушка.
— Согласен, — киваю. — В конце концов, что плохого в поднятии нежити? Они уже мертвы — не то что те бедолаги, которых замуровывали в эти железяки живыми, — киваю на Живые доспехи. — Но я тут ни при чём. Просто забрал чужое орудие, чтобы оно наконец послужило разумному хозяину.
— Ты значит считаешь себя разумнее Древнего Кузнеца? Целого полубога? — Распутные Девы смотрят на меня как на еретика.
Интересные они девушки. Задача их Ордена — развлекать и защищать Багрового Властелина, противником которого является Древний Кузнец, и все равно они почитают последнего как полубога.
Мне отвечать даже не приходится.
— Конечно, — фыркает Светка, даже не удостоив полуголых воительниц взглядом. — Нашего мужа сравнили с тем полоумным кузнецом, что угробил природу целого мира.
Распутные Девы замирают, как под ударом грома — слова блондинки звучат для них почти святотатством. А Светка лишь проходит мимо, сверкая огненным доспехом.
Впереди показался слабый отсвет — выход из туннеля. Я останавливаю колонну, поднимаю руку.
— Доспехи — застыть в шахте, — приказываю. Металл откликается гулом, и десятки гигантских фигур мгновенно замирают. — Остальные — тоже здесь. Не выходить пока.
— Хорошо, дорогой, — кивает Лакомка.
— Почему это? — тут же возмущается одна из Дев.
— Потому что за мной охотится Кузня-Гора, — решаю спокойно ответить. — И лучше мне одному разведать, чем все вместе подставляться под удар. Ясно?
— Ясно, Ваше Величество! — Лорд Угля закрывает собой полуголых девушек, переграждая им путь. Он — Грандмастер камня и удержит этих зазноб в случае чего. Впрочем, они вроде не против.
Сам поднимаюсь ближе к свету, по пути дав приказ в рубиновый камень. Из колонны выдвигается массивный силуэт —четырехметровый гигант-доспех, тот самый с прессами вместо рук.
— Приготовься, здоровяк, — бросаю в рубин. А по-другому прессорукий и не поймет.
Живой доспех послушно опускается в боевую стойку.
Я выхожу из туннеля шахты, пригибаясь под низкой аркой, и не успеваю сделать и трёх шагов, как на меня налетают сразу четверо — Настя, Маша, Лена и леди Гюрза. Они словно выстреливают из-за камней, все разом, с криками, блеском глаз и всполохами радости. Причём мои жёны более-менее спокойны, а вот Гюрза, сверкая глазами, приобнимает меня, но, спохватившись, отстраняется, хотя моя рука по привычке задерживает её за талию, прижимая к себе.
— Приветствую, мой король, — опускает глаза красавица-дроу, замерев.
Все же отпускаю серокожую брюнетку. И тут же, запыхавшись, появляется какой-то дроу в пыльном камзоле, расправляет плечи и торжественно выдает:
— Ваше Величество, я — посланник лорда Питона, сир Бэ…
Но Гюрза не даёт ему договорить:
— Ваше Величество, Живые доспехи все это время пасли вас сверху. Вам стоит готовиться.
— Да, они уже летят, — киваю и отхожу от девушки.
Как раз сверху с оглушительным гулом, словно молоты, падают на землю три крылатых Живых доспеха. Жены рефлекторно бросаются ближе ко мне, но я поднимаю ладонь, удерживая их за спиной.
— Ну привет, — говорю спокойно, поднимая взгляд на стальных тварей.
Один из доспехов двигает головой, металлические пластины скрежещут, и из-под шлема доносится звон — голосом это трудно назвать:
— Ты умрёшь, Филинов. За то, что ослушался Древнего Кузнеца и не захотел ему служить.
Я усмехаюсь, не торопясь.
— Как бы не так, — говорю я и достаю из внутреннего кармана красный камень. Рубин пульсирует, словно живое сердце. Я поднимаю его на уровень глаз и добавляю: — Знаешь, что это такое?
Крылатые твари застыли.
— Здоровяк, беги сюда, — бросаю я в камень.
В ту же секунду земля за моей спиной вздрагивает, раздаётся топот, будто рушится целая гора. Из шахты выпрыгивает гигантский Живой доспех с прессами вместо рук. Один удар этих тяжелых болванок — и двоих крылатых разносит на шурупы. Железо крошится, оторванные крылья отлетают в стороны.
Третий доспех успевает только расправить крылья и попытаться взмыть в воздух.
— Врёшь, не уйдёшь, — я выпускаю мысленный приказ.
Из тени вырываются мои теневые филины. Стаей бросаются вверх, облепляют крылатого, вонзаются в броню когтями и клювами, сбивая его обратно на землю.
Рядом со мной вдруг появляется Ломтик — моя правая лапа радостно тявкает, глаза горят азартом.
— Ладно, он твой, Ломоть, — киваю я коротко. Все равно сир «Бэ» куда-то удрал, а остальные — все свои.
Малой тут же раскрывает пасть, и из его тени вытекает новая тьма — огромная, чёрная гидра, окруженная гарпиями. Они и в считанные секунды добивают стальную тварь, разрывая металлическое тело, будто бумажное. Все же слабенькие эти летающие Доспехи. Видимо, они не предназначены пугать Багрового Властелина.
Оглядываюсь — прессорукий, пока выпрыгивал из шахты, ухитрился снести половину потолка и едва не завалил моих жён вместе со всей стальной армией. Я делаю ему «ай-ай-ай» и приказываю:
— Иди разгребай камни, громила, — затем оборачиваюсь к трем женам с леди-дроу. — Настя, ты молодец, что нашла выход.
Оборотница кивает, глаза сияют. Маша и Лена улыбаются, радостные за «сестру». Вообще никак не привыкну что от моей похвалы столь многое зависит. Но я же глава рода и дорогой муж для своих женщин, и по-другому и быть не может.
Хотел еще поблагодарить леди Гюрзу — она ведь стелы притащила. Я уже открываю рот, но вдруг притопал из-за скалы сам Багровый Властелин с бутылкой в руках. Пошатываясь, он застывает и смотрит на меня удивленно:
— Регент, надо же, ты и правда живой.
— Разочарованы? — спокойно спрашиваю и смотрю ему прямо в глаза, без страха.
Багровый Властелин фыркает:
— Где моя правнучка, король Данила?
— Вы про ту правнучку, которую сами едва не убили? — спрашиваю спокойно, не отводя взгляда от глаз самого сильного существа во всём мироздании.
Он сужает глаза. Гюрза застывает, глаза округляются, пришедший за Багровым сэр Бэнгм невольно отступает на шаг, губы дрожат. Для дроу говорить фамильярно с Его Багровейшеством — чистое безумие. Никто из остроухих лордов не посмел бы заговорить с Багровым Властелином в подобном тоне. Но я не лорд-дроу. Я — Вещий-Филинов. И мне плевать на протокол и страхи, когда вопрос касается жизни моей семьи.
Мои перепончатые пальцы! Ни один полубог не имеет права подвергать моих жён опасности. Ни один!
Багровый Властелин хмуро предупреждает:
— Осторожнее, король Данила.
— Можете попытаться размазать меня своей Бездной, — говорю я ледяным тоном, — но я скажу прямо: вы больше не будете применять свои красные и синие техники рядом с моими людьми. Ни одного всполоха, ни одного импульса. Иначе Древний Кузнец станет не единственной вашей неприятностью.
Он прищуривается, чуть склоняя голову набок. Наступает тишина. Несколько секунд смотрим друг на друга, потом его губы растягиваются в усмешке.
— Неплохо, король-регент, очень даже неплохо, — произносит он задумчиво. — Что ж, я учту.
И все равно он воспринял мои слова как блеф. Ну сейчас покажу, насколько я серьезен. Через Ломтика перекидываю красный рубин Лакомке и велю ей отдать соответствующий приказ.
Сам же не двигаюсь. Из глубины туннеля, за спиной, раздается гулкий топот, и из шахты один за другим выходят Живые доспехи. Колонна выстраивается рядом с Багровым Властелином.
Полубог непроизвольно напрягается. Лёгкий наклон головы, едва заметное движение плеч. Инстинкт. Ему эти твари сильно не по душе. Он уже убедился, что некоторые из них способны выстоять против его техник — но какие именно, не знает. И это держит его настороже.
— Стоять, — бросаю я, и Живые доспехи замирают. На самом деле Лакомка уже велела им остановиться.
Багровый, а также Гюрза смотрят на меня круглыми глазами.
— Они слушаются тебя? — спрашивает Багровый.
— Познакомьтесь — пополнение моей королевской гвардии, — добавляю я спокойно, без тени улыбки.
Камила выходит из-за спины, проходит мимо Властелина, даже не взглянув на него. Просто идёт к своим «сестрам». И в тот миг Багровый будто оседает на месте, слегка поникнув — не телом, но взглядом.
Я, тоже потеряв интерес к Багровому, поворачиваюсь к Гюрзе:
— Леди, где стелы?
Она вздрагивает, торопливо кивает, словно проснувшись от кошмара.
— Да тут рядом, Ваше Величество, — отвечает поспешно. — На площадке за склоном. Маршрут уже настроен.
— Хорошо, тогда идём в Нему, — говорю коротко.
* * *
Провести колонну через портал заняло минут десять. Перед этим я приказал Гюрзе попробовать откопать Грандбожа, наверняка, это небыстрое дело, потому отправились без него. И вот мы оказываемся у снесенных южных ворот Немы.
Светка хмыкает рядом и уточняет:
— Зачем бунтовщики вообще вторглись в сам город? Им же нужен Багровый дворец, разве нет?
— Чтобы захватить продовольственные склады, — отвечаю я, не отводя взгляда от ворот. — По словам Зелы, гарнизон засел в магистрате.
Взяв рубин у Лакомки, я передаю его Лене:
— Теперь ты — командир этой армии, Елена Викторовна. Я буду мысленно давать тебе приказы, а ты будешь дублировать Доспехам. Никто не должен знать, как работает управление Живыми доспехами.
— Хорошо, Даня, — кивает жена, и она будто волнуется. — Скажи, а дроу-магнетики не смогут захватить Доспехи, как сделали мы?
Лена явно имеет в виду, как мы сделали себе Живую броню.
— Местные магнетики не повторят этого с Живым доспехом, — отвечаю. — Вспомни, я нашел чистую руду Живого металла, сначала ее поглотил и только потом, победив с тобой «бизона», забрал его доспех.
— То есть без чистой руды никак не получится?
— Верно. Эти стальные дровосеки, — киваю на колонну Доспехов. — выкованы Древним Кузнецом, и он предусмотрел, чтобы их не взломали легко.
Вообще, надо бы потом отправить людей в шахту и карьер, чтобы забрали всю руду Живого металла. Это теперь стратегический ресурс для захвата контроля над Живыми доспехами Кузни-Горы.
Мы с колонной — Живые доспехи, жёны, Змейка, Шипун, Лорд Угля — проходим внутрь стен Немы. Я не устраиваю театра, у здания магистрата просто говорю:
— Взять всех.
Доспехи врываются в здание и в коридорах магистрата скручивают дроу-гвардейцев Лорда Хлопка.
Затем я направляюсь к западной стене и встав напротив башни Рык, бросаю:
— Спишь? А в это время твой город захватили с другой конца. Вставай давай! — бросаю вибрации в камень.
Башня откликается — камень содрогается, плиты расползаются в стороны, и громада поднимается, словно кайдзю, тяжело шагая за мной в сторону магистрата. Немногочисленные жители на улицах разбегаются с воплями. А вообще нечего шастать по захваченному городу.
Поднимаюсь в здание магистрата. Внутри Маша встречает новостью:
— Звонила Зела. Во время воздушной вылазки захватили Бера.
— Ну-у, — протягиваю я, — а ведь Зела не раз говорила ему чаще тренировать фехтование с крыльями.
Я направляюсь к пленным дроу-гвардейцам. В комнате стоит Светка — делает вид, будто любуется закатом в окне. Только вот связанные гвардейцы почему-то все прижались к противоположному углу, как тараканы от огня.
— Пытала кого-то, что ли? — спрашиваю я, прищурившись.
— А? Что? Нет, — Светка пожимает плечами и делает невинное лицо. — Только попугала чуть-чуть.
Я смотрю на неё подозрительно, но бывшая Соколова уже изображает из себя воплощённую добродетель — глаза голубые, наивные, будто у щенка. Ладно, бог с ней.
Я подхожу к пленным, накидываю иллюзию — и вот перед их глазами уже не я, а Древний Кузнец: огромный бородатый исполин с молотом в руке, весь в нагаре и шрамах, будто вышедший прямо из жерла вулкана. Голос тоже меняется — низкий, гулкий, как гром по камням:
— Ты! — указываю пальцем на ближайшего гвардейца, трясущегося, будто от холода. — Приведи ко мне лордов, что устроили это восстание против ненавистного мне короля Данилы. И пусть захватят с собой пленного альва.
* * *
 Усадебный комплекс вблизи Багрового Дворца, Багровые Земли 
На совещание Лорда Хлопка с другими лордами вваливается дроу-гвардеец — весь в поту, с перепуганным глазами. Он едва переводит дыхание, слова вываливаются обрывками: магистрат захвачен Живыми доспехами и сам Древний Кузнец сейчас находится там и требует к себе лордов-дроу.
Лорд Хлопка бледнеет, ничего не понимая.
— Живые Доспехи⁈ Древний Кузнец⁈
В зале тут же поднимается гул. Лорды заговорили все разом, перекрикивая друг друга.
— Что ему нужно от нас⁈ — выкрикивает Лорд Пряности, резко вскакивая с места.
Лорд Хлопка поднимает руку, пытаясь усмирить панику. Он старается говорить ровно, но голос всё равно срывается.
— Спокойствие, только спокойствие! — сипло произносит он. — Ему нужен Багровый Властелин, а не мы. Мы пойдём в магистрат, расскажем всё, что он спросит, — и он нас отпустит. Нет смысла ссориться с полубогом!
Он обводит зал взглядом, стараясь удержать контроль над ситуацией, и переводит взгляд на гвардейца.
— Что ещё сказал Древний Кузнец?
— Он приказал привезти пленного альва, — отвечает бывший пленник, понизив голос.
Лорд Пряности нахмурился.
— Возьмём охрану, — произносит он.
— Это не запрещено, — кивает Лорд Хлопка, хотя в глубине души понимает: хоть тысячу Мастеров возьми — не спасут, если Древний Кузнец решит стереть их в пыль. — Главное, быть покорными. Не перечить и не спорить с ним, — добавляет он глухо, словно убеждает больше себя, чем остальных.
Лорды-бунтовщики собирают гвардию, забирают пленного альва из пыточной и выдвигается в Нему. Когда они подъезжают к магистрату, Лорд Хлопка впервые видит их своими глазами: колонна Живых доспехов, матово блестящих, словно сталь только что вынули из печи. Рядом со зданием возвышается живая башня Рык, покачивая плетьми-стенами.
— Он даже поднял сторожевую башню, — опешил рядом Лорд Пряностей.
Лорды поднимаются в здание и проходят в главный зал с большим столом. Вдоль стены выстроились два дестка Живых доспехов в форме рыцарей, а в окружении своих жен сидит сам король Данила. Позади него стоят все его женщины — грозные, безмолвные, и Горгона, чьи глаза мерцают хищным светом. Чуть поодаль — воительница Зела, рука на рукояти меча, взгляд острый, как клинок. Лорд Хлопка опешил от вида воскресшего менталиста.
— Король Данила⁈.. — вырывается у него. — А где… где Древний Кузнец⁈
Король-регент поднимает взгляд и спокойно произносит:
— Никакого Древнего Кузнеца здесь нет и не было. На меня вам будет достаточно, лорды.
Лорд Хлопка застывает. Обман? Ловушка? Похоже, что так. Менталист разыграл их как детей и заполучил в свои руки всё командование восстания! И вместе с этим Лорд Хлопка испытывает стыд. Как они, старые волки, позволили так легко загнать себя в капкан? В этот миг он понимает: сейчас решается не только его честь — решается само понятие власти.
* * *
— Для начала отпустите моего человека, — произношу я спокойно.
Лорд Хлопка моргает растерянно, оглядывается на других лордов-бунтовщиков, но те лишь так же растерянно пожимают плечами.
— Кого?.. — выдавливает он из себя, голос дрожит.
— Отпустите моего альва, — поправляюсь я.
С Бера снимают антимагические наручники, и он, тряхнув крыльями, отходит к Зеле, которая молча дает ему легкий подзатыльник, видимо, есть за что.
А я, откинувшись на спинку кресла, произношу:
— Садитесь, лорды.
Отступившие от стен Живые доспехи синхронно отодвигают пустые стулья. Лорды-дроу садятся, и даже у Грандмастеров руки дрожат. Сейчас их титулы, возраст, сила — всё обнуляется. Передо мной сидят не правители, а испуганные интриганы, которые впервые осознали, что не они вершители судеб.
Я решаю не тянуть с наказанием изменников.
— Я тут только что открыл интересный мир, — говорю спокойно. — Называется Пустоши Миражей. В самих Пустошах я еще не был, зато вы отправитесь туда немедленно. Изучите и сделаете отчёт. Ваши дети примут ваши титулы лордов-регентов. И, разумеется, выплатят Неме и казне весь причиненный вашим войском материальный и моральный ущерб.
Пауза. Смотрю на лордов-дроу, давая каждому время осознать приговор.
— Возражения? — спрашиваю я наконец.
Ответ следует почти сразу — Лорд Хлопка тяжело дышит:
— Ваше Величество, пощади наши рода, прошу!
Я смотрю на него удивленно:
— Я же всё сказал, лорд. Кроме разве что одного, — добавляю после короткой паузы, — ваша монополия отменяется.
В зале раздаётся нервный смешок — кто-то не выдерживает, пытается сбросить напряжение. Но смех быстро обрывается. Лорд Пряности вскакивает, побледневший, с лицом человека, теряющего целое состояние:
— Мой род контролирует рынок пряностей! Вы не можете лишить нас нашей власти!
И прежде чем он успевает договорить, Лорд Угля резко поднимается, делает шаг вперёд и с разворота бьёт его кулаком в лицо. Хлопок такой, будто ударили по мясу молотом. Лорд Пряности улетает через весь зал. Лорд Угля рычит, нависая над ним:
— Не смей спорить с Его Величеством!
— Раз возражений больше нет, — произношу я ровно. — Собирайтесь в командировку, лорды.



Глава 3

 Резиденция рода Ссил’Заратина, Багровые Земли 
Лорду Питону только что принесли доклад. Он откидывается в кресле, раскладывает перед собой папку и принимается читать. С каждой строкой лицо его темнеет, а пальцы нервно барабанят по краю стола.
— М-м-м… мда-а… — протягивает лорд-дроу, листая страницы. — Живые Доспехи, пленение лордов, победа над многотысячной армией дроу… — Он резко замирает, взгляд становится острым, почти хищным. — Как Филинов это сделал, чёрт побери⁈
В кабинете наступает тяжёлая тишина. Рядом за столом сидят Бэнгм и брат лорда сир Удав. Оба стараются не встречаться с Питоном взглядом.
Бэнгм осторожно кашляет, потом тихо произносит:
— Милорд, я не могу знать. Филинов вышел из шахты уже с сотней Живых Доспехов. Я сам видел это собственными глазами. Шахта сейчас перекрыта людьми Филиновых, и нам нет туда доступа.
Питон шумно выдыхает, бросает папку на стол, так что листы разлетаются.
— Ничего не понимаю. Я, конечно, рассчитывал, что король-регент как-то выкрутится из засады Ланстера, — бормочет он, — но чтобы ещё и нашёл сотню Живых Доспехов⁈ Где он её достал? Не под землёй же выкопал? Или выкопал?..
Бэнгм сглатывает, опускает глаза.
— Не знаю, милорд, — глухо отвечает он.
Питон поднимается и отступает к окну, скрестив руки за спиной:
— Пойдёшь к нашим менталистам. Они тебя просканируют вдоль и поперёк. Всё, что ты видел, Бэнгм. Всё — до последнего мгновения.
Бэнгм вздрагивает, будто его ударили током, и торопливо заикается:
— М-милорд, может… лучше я сам попробую вспомнить?
Сир бледнеет, взгляд мечется, руки не знают, куда деться. В глубине души Бэнгм боится не самого сканирования, а того, что вместе с воспоминаниями всплывут его старые грешки — махинации на подрядах рода, мелкие кражи, тайные откаты, которые он годами проворачивал под носом у сюзерена, пользуясь доверием как старший гвардеец.
Но Питону нет дела до его страхов.
— Нет, — отрезает лорд. — Это важно. — Он переводит взгляд на Удава, и тот невольно выпрямляется. — Ладно, Живые Доспехи… хотя ничего с ними не понятно, но ничего не поделаешь. Как, спрашивается, Филинов умудрился провернуть свой триумф? — Лорд принимается ходить по комнате, руки за спиной, голос становится всё громче: — Заманил всех лордов-бунтовщиков к себе в магистрат, ни одного столкновения не допустил — и вот уже победил десятитысячную армию! Без крови, без штурма, без потерь!
Питон останавливается и требовательно смотрит на брата — мол, давай, подкидывай идеи, я тебя не за красивые глаза позвал.
Удав вздыхает, тяжело переглядываясь с братом:
— По данным разведки, лорды-бунтовщики думали, что идут к Древнему Кузнецу.
Питон приподнимает бровь, в голосе звучит раздражённое недоумение:
— Шли к Древнему Кузнецу, а попали к Филинову? — удивляется он. — Но на чём, скажи на милость, основывались эти их мысли? Кто им вбил это в головы?
Удав пожимает плечами, задумчиво отвечает:
— Так был уверен бывший пленник-дроу, которого отпустил Филинов. Пленник утверждал, будто лично видел Кузнеца и слышал его голос.
Питон хмыкает.
— Значит, Филинов разыграл шоу, — вывод напрашивается сам собой. — Сыграл на нашем дроуском страхе перед полубогом, подбросил лордам-бунтовщикам наживку — и они клюнули. И ведь правда, мы столько тысяч лет жили под пятой Багрового Властелина, что брата его, Древнего Кузнеца, боимся ненамного меньше.
Он замолкает, обдумывая, как играть дальше. Ещё недавно смертный менталист был всего лишь одной из незначительных фигур на доске дроуских интриг, а теперь распоряжается всей шахматной партией. Остальные лорды, глядя на судьбу бунтовщиков, затаятся, и Филинов сможет позволить себе очень многое.
— Я и подумать раньше не мог, что бывают столь хитрые человечишки, — вздыхает Питон. — Но что он предпримет дальше, когда у него развязаны руки?
Удав кашляет, будто решаясь сообщить неприятную новость:
— А ты слышал, брат, о новом законопроекте Филинова?
Питон хмурится, почуяв неприятности:
— Что ещё за законопроект?
Удав тихим голосом сообщает:
— Сегодня он вступил в силу. Ты больше не Лорд Дерева. Филинов ввёл антимонопольное законодательство.
— Анти… что⁈ — Питон замирает. — Антимонопольное⁈
— Да, больше никто не вправе выдавать лицензии на любую экономическую деятельность, в том числе добычу леса, кроме короля-регента.
Питон багровеет, вены вздуваются на шее, кулаки сжимаются до хруста.
— Да кто он такой, чтобы забирать мой хлеб⁈ Да кем он себя возомнил, этот мальчишка из примитивного мира⁈ Да я его!.. — Он резко обрывает себя, замолкает на полуслове. Мысль, внезапно вспыхнувшая в голове, отрезвляет. Филинов тоже понял, что теперь у него развязаны руки, и уже начал превращать Багровые Земли в подвластную ему империю.
— Вот же хитрый щенок… — наконец выдавливает Питон, и в его голосе звучит не только злость, но и невольное восхищение.
* * *
Пара дней прошло с тех пор, как я отправил лордов-бунтовщиков в Пустошь Миражей. Эти двое суток я наконец позволил себе то, чего давно заслуживал — ничегонеделание. Ну почти. Не считая попутных дел. Валяюсь на мягкой перине, утонув в подушках, греюсь под одеялом и думаю, что после всех бурь и шахтных разборок такая передышка — чистое золото. Постель ещё хранит жар — сегодня со мной Светка ночевала. А она — горячая девушка. Маг огня, ну конечно. Однажды даже простыни подожгла случайно, так увлеклась.
Сколько времени? Шесть утра. Еще вздремну. Я переворачиваюсь на бок, подтягиваю одеяло к животу и уже почти снова засыпаю, когда в дверь стучат. Стучат так настойчиво, будто у меня дома пожар — иронично, учитывая, кто тут недавно спал.
— Входите, — вздыхаю, даже не думая подниматься.
Входит Кира — вся собранная, в идеальном выглаженном деловом костюме, как будто сейчас заседание совета директоров, а не раннее утро. Некромантка держит папку. За ней, чуть позади, идёт Камила в легком платье, тоже вся ухоженная, словно домашняя кошечка. И когда они встали, если в шесть утра такие уже отполированные?
— Что случилось? Чего вам так неймётся? — бурчу я, приподнимаясь на локте.
Кира оглядывает меня требовательным взглядом:
— Данила, надо обсудить результаты внедрения новых законов.
Я зеваю:
— А Камила зачем пришла?
Брюнетка спокойно кивает в сторону Киры:
— Мой дорогой муж, Кирочка — уже замужняя девушка. Неприлично оставлять её в мужской спальне одну. Могут пойти слухи.
Я бросаю взгляд на служанку, которая как раз входит со свежими полотенцами, и только тяжело вздыхаю.
— Ладно, убедили. Что там не так с внедрением законов, из-за которых нельзя подождать хотя бы до завтрака?
Кира раскрывает папку, листает бумаги и начинает докладывать:
— Антимонопольное законодательство мы объявили утвержденным тобой несколько часов назад, и уже ремесленники, предприниматели и цеховые хлынули в казённые учреждения просить разрешения на работу. Наплыв просто чудовищный — очереди до ворот, чиновники уже не справляются.
Я поднимаю бровь:
— А раньше кто их принимал? Они ведь и прежде должны были куда-то подавать заявки.
— Раньше этим занимались конторы лордов-монополистов, — спокойно отвечает Кира. — Теперь же лорды больше не вправе продавать разрешения на предпринимательскую деятельность, ибо государство в твоем лице монополизировало это право, и весь поток обращений теперь идёт напрямую к нам.
Я потираю переносицу. Мда, ну и бюрократическая задачка. А ведь и правда, раньше, например, Лорд Рыболовли брал с артелей мзду за рыбалку, а теперь мы даем разрешение за установленную пошлину, в разы меньшую. И понятно, что у лордов-монополистов это дело уже поставлено на поток, и нашим службам только это предстоит сделать. Но задачу можно легко упростить.
— Ну, значит, выпускаем новый приказ, — говорю я. — Что эти конторы теперь объявляются государственными. Мы их национализируем. Пусть работают дальше, только под нашим надзором и в рамках законодательства. А все служащие там — временно наши.
Кира вскидывает брови.
— Интересное решение, Даня, — и что-то помечает ручкой у себя прямо в папке.
Камила тихо добавляет:
— Лорды-дроу будут недовольны. Зар доложил, что они и так шипят за спиной, мол, ты слишком быстро меняешь многовековые порядки.
Я лениво вытягиваюсь на постели, безмятежно глядя на брюнетку:
— Раз мы уже нагнули десятитысячную армию самых недовольных, остальные будут молчать. По крайней мере — пока. Пусть шипят, если боятся сказать прямо. Главное сейчас — провернуть всё быстро, пока у лордов не хватило духу снова собраться в мятежное войско.
Камила садится на край постели, подбирает подол, чуть сжимает руки на коленях:
— Поэтому ты именно сейчас ввёл антимонопольное законодательство?
Я усмехаюсь, глядя в зеленые глаза жены — на минуточку, потомка полубогини — и снова задаюсь вопросом, какими же крутыми будут наши дети.
— Верно. Сейчас мы на коне, Камил. Мы победили лордов-бунтовщиков, и остальные прижали хвосты и затаились. Это окно возможностей не бывает долгим. Если не воспользоваться моментом сейчас — потом поздно будет. Мы должны превратить Багровые Земли из феодальной свалки в настоящее, крепкое королевство. Без паразитов, без личных монополий, без того гнилища, что веками сдерживало развитие.
Я говорил в первую очередь жене, но Кира с серьезным лицом кивает:
— Поняла, мой король.
Я киваю, и она уходит, аккуратно притворив за собой дверь.
Мы остаёмся вдвоём. Камила не теряет времени: скользит взглядом по мне и, не спрашивая разрешения, прилегает рядом, прямо на половинку, где незадолго лежала нагая Светка. От брюнетки пахнет гелем для душа и сладкими духами «Смит №5». Эти духи выпускает парфюмерная компания «Barbary», принадлежащая той самой пышногрудой англичанке леди Барбаре Смит, с которой я когда-то весьма неплохо провёл время.
— Даня… — тихо говорит брюнетка, прижимаясь. — Я вообще не ожидала, что мы проведём антимонопольный закон так быстро. Ещё вчера казалось, что это займет месяцы или годы, а сегодня уже указы подписаны, печати поставлены, и лорды-дроу в панике.
Я поворачиваюсь к ней и говорю:
— Спасибо Лорду Хлопку, что поднял восстание. Без него всё это растянулось бы на месяцы. Мы торопимся не просто ради реформ — Багровые Земли должны суметь противостоять Древнему Кузнецу. Он зол на меня за то, что я остановил его металлодобывающую фабрику в горах стреков, и вскоре будет ещё злее. Поводов для ярости я ему, пожалуй, предоставлю с избытком.
По сути, если отбросить браваду, я сказал, что собираюсь схватиться насмерть с сильнейшим полубогом, возможно, не уступающим в силе аж самому Багровому Властелину, но Камила вдруг лучезарно улыбается.
— Как ты говоришь, будет весело, — кладет она голову мне на плечо.
Вот за это я и люблю своих женщин. Кто угодно назвал бы меня безумцем и смертником, а благоверные верят, что это Древнему Кузнецу не поздоровится. Впрочем, я дал им достаточно для этого причин.
Взять хотя бы стальное пополнение наших сил, которое сейчас находится на модернизации. Уже два дня Живые Доспехи на апгрейде. Я велел Гумалину заменить трупы магов, которыми они раньше были начинены, на энергокристаллы подпитки. Понятно, что это задача не простая. Казиду придется ковыряться в Живом металле, встраивать новые узлы, перенастраивать потоки энергии. Главное, не сделать так, чтобы высосанные из магов силы пропали. Нет, Живые доспехи должны ими обладать, но при этом всегда иметь возможность зарядиться маной.
Вообще в идеале надо научиться делать свои Живые доспехи, но будем честны, эта задача слишком сложная и возможно под силу только Древнему Кузнецу.
За это время лорды-бунтовщики были отправлены в Пустошь Миражей, шахты Ланстера взяты под мой контроль, а Грандбомж найден под завалами, невредимый и разочарованный этим.
Повалявшись немного, Камила встаёт, поправляет волосы и бретельки платья и, на прощание улыбнувшись, уходит. Я остаюсь один, снова валяюсь на постели, лениво уткнувшись лицом в подушку. Тело приятно ломит от отдыха, и впервые за последние дни можно просто позволить себе ничего не решать, ни за кого не думать. Покой — роскошь, которую мне редко удаётся себе позволить.
Я только начинаю проваливаться в сладкое безмыслие, как рядом на простынях вдруг появляется Змейка. Миловидная, с мягкими чертами и ямочкой на щеке, опять без одежды, если не считать кожаную портупею, пересекающую тело. В руках у неё дымящаяся чашка.
— Кофффе, — говорит она с характерным шипением. — Маззака пьёт кофе, фака.
Ну да, пора вставать.
Полусев, я протягиваю руку, принимаю чашку. Обжигающий аромат поднимается к лицу — крепкий, терпкий, с нотками жареного миндаля. Делаю глоток, чувствуя, как кофе разгоняет остатки сна. Змейка тем временем устраивается рядом, поджимает хвост, потом неожиданно обвивает им мои ноги, словно лениво тестирует, насколько я позволю ей приблизиться.
— Маззака — соння, — довольно шипит она, зарываясь лицом в подушку.
Я бросаю взгляд на голубую прохладную гладкую кожу на бедре. Мысли сами собой начинают блуждать куда-то не туда. Я быстро отгоняю их, будто мух, и отворачиваюсь да попиваю кофе. Кожа Змейки прохладная, полная противоположность жаркой Светке.
Я усмехаюсь про себя. Всё-таки Змейка — моя хищница, и не больше. Стоит об этом помнить. По крайней мере, пока она убьет меня и не заберет четвёртую формацию.
Мысль об этом заставляет задуматься. Как именно мы это провернем, я еще не решил. Но умирать навсегда мне точно не хочется.
Я встаю, потягиваюсь, чувствуя, как мышцы возвращаются к жизни. Допиваю остатки кофе, оставляю чашку на тумбочке и иду умываться. Холодная вода помогает окончательно стряхнуть остатки сна.
Через несколько минут я уже одет и собран. Оставив дремлющую Змейку, выхожу из комнаты, поправляя воротник, и направляюсь по коридору. На повороте меня перехватывает Светка — в рубиновом отблеске утреннего света, льющегося из окна.
— Даня… — и делает смущенное лицо. Не понял, к чему это? Вспомнила что ночью вытворяла? Так мы же женаты, какой смысл меня смущаться? Я уж давно знаю какая она бестия.
— Чего шатаешься по коридорам?
Она смотрит вдруг задумчиво.
— Да вот видела Шипуна — грустный он очень, — говорит блондинка.
Я усмехаюсь:
— Значит, ты всё-таки волнуешься о казиде, которого побрила?
Светка закатывает глаза.
— Просто докладываю, — бурчит она. — И раз мы его не сожгли сразу как зловредного гада, то должны пристроить куда-то, а то он без дела шатается и грустит по пленным родным.
— Тут я с тобой согласен, — киваю.
Вообще я думал, что бритого казида Трезвенник сразу в оборот возьмет, но почему-то не случилось.
Через мыслеречь связываюсь с Гумалином:
— Трезвенник, а ну-ка давай привлек-ка своего прибывшего сородича к работе. Пусть помогает тебе с апгрейдом Живых доспехов, а то он там без дела скучает.
Гумалин бурчит:
— Не буду, шеф.
— Это еще почему?
— Он — красный казид. Мы с ними не сородичи. С этим рыжим у нас не может быть общих дел.
Я фыркаю:
— Во-первых, он уже лысый, а не рыжий. А во-вторых, ты вообще представляешь, что с ним произошло? А ведь ты сам мог оказаться на его месте, если бы я тебя тогда не остановил. Попёрся бы в Кузню-Гору, попал бы в лапы Древнего Кузнеца — и ковал бы на цепи, пока не сгнил. Ты хоть задумывался, сколько там ещё таких, как он, Гумалин? Сколько заточено красных, чёрных, белых казидов?
Гумалин замолкает, потом глухо отвечает:
— Не знаю, шеф. Никто не знает…
— Вот и узнай, — спокойно говорю я. — Поговори с Шипуном, подключи его к делу, пообщайся, разговори, собери данные.
На линии тишина. Потом Гумалин бурчит:
— Ты прав, шеф. Извини. Нет больше черных, красных и белых казидов. Все мы в одной лодке.
— Вот и хорошо, — киваю я. — Работай.
Поворачиваюсь к Светке:
— Пойдём тренироваться.
Светка мгновенно оживляется, глаза вспыхивают, как лампады:
— Ура, на арену!
Мы выходим вместе. На песке арены нас уже встречает Настя — в короткой маечке, сияющая, бодрая, будто ждала нас с самого рассвета. Я остаюсь за барьером, наблюдая, как Светка разминкается, крутя головой то на меня, то на Настю.
— А я думала, мы с тобой будем заниматься боевыми практиками, — кидает блондинка мне через плечо, в голосе — лёгкая обида и азарт.
— Неа, — отвечаю, опираясь на перила. — Сегодня у нас другой акцент. У тебя, знаешь, не проблема, но слабое место — защита.
Светка хмыкает, отбрасывает прядь со лба:
— Нормальная у меня защита. Я не каменный маг, я огненный. Могу такое устроить, что никто и близко не сунется.
— Да, но твой Огненный купол надо бы усилить, — спокойно говорю я. — А усиление возможно только практикой. Включай Купол
Светка кивает, делает шаг вперёд и создаёт вокруг себя пылающий купол. В этот момент Настя уже переходит в звериную форму — оборачивается волчицей и атакует. Из её пасти вырывается волна звука. Арена дрожит, воздух гудит, пламя колышется.
Светка держится, но купол начинает терять форму. Пламя сползает, волны расходятся — слабина в структуре, которую я и ожидал увидеть. Я наблюдаю со стороны, скрестив руки на груди.
В этот момент заходит Маша — облокачивается на перила и говорит с лёгкой улыбкой:
— О, Светик молодец! Тренируется! Я тоже хочу научиться лучше защищать род!
Я усмехаюсь:
— Маш, ты не полевой командир, как Светка. Она сама захотела все время торчать на передовой. Твоя обязанность — организовать остальных. Пойдём, кстати, поможешь мне в одном деле.
Мы с Машей уходим в сторону моего кабинета. Там уже у порога топчется в ожидании Ауст.
— Ты не торопишься, король, — еще мне в укор говорит.
— Чего хотел? — отпираю дверь и захожу внутрь с женой.
Некромаг идет за нами.
— Слушай, король… — неожиданно мнётся он, но решается. — Я хочу отслужиться. Война прошла, а я ни одного врага не убил. Я сильнейший из лордов-дроу, но никак не могу себя показать. Дай мне дело!
Я вздыхаю:
— И ты туда же, Ауст?.. Мало мне Лорда Угля.
Он поднимает голову и раздраженно язвит:
— У меня такое ощущение, что ты привык всё делать сам. Это неправильно.
Я смотрю недовольно:
— Учишь меня управлению, да? Короля поучаешь?
— Зачем везде лезть самому? Даже Багровый Властелин подобным не страдал.
— Багровому Властелину вообще до фени на всё, кроме собственной шкуры, — отмахиваюсь я. — Нашёл, кого в пример приводить, тоже мне дипломат.
Он упрямо сжимает челюсть, но не замолкает:
— Король, при всём уважении, если ты и дальше будешь тащить всё на себе, твоя армия обленится и ослабнет. Позволь мне убить твоих врагов.
Я качаю головой, но без злости. Обленится армия, говорит. Кто там обленился? Тавры? Ледзор? Золотой? Зела и Светка? Ну разве что только Бер, вот он может.
— Ладно, Ауст, — говорю. — Раз уж хочешь показать себя — шанс получишь. Но теперь выполнить обязан.
Через мыслеречь зову Светку. Та появляется почти сразу — запыхавшаяся, волосы растрёпаны, за ней идёт Настя, вся сияющая, с довольной ухмылкой. Видно, что обе неплохо позанимались.
— Берёте полсотни дружинников и отправляетесь в Пустошь Миражей, — говорю я им и Аусту. — С помощью стреков найдите ещё одну металлодобывающую фабрику. Наблюдайте за ней, не вмешивайтесь, просто следите. Может, что интересное всплывёт — тогда уже действуйте по ситуации. Только людей мне сберегите.
Светка выпрямляется, кивает коротко, почти по-военному:
— Поняла, Филин.
Я поднимаю палец:
— Искра, тебя это особенно касается — без лишнего риска. Не угробь мне сильнейшего лорда-дроу.
— Эй, ты бы лучше за свою жену-королеву волновался, — сразу обижается Ауст.
— Хорошо, я присмотрю за ним, — кивает блондинка.
— Спасибо, — отвечаю жене.
— Ну вы вообще… — дуется Ауст.
Светка и Настя обмениваются коротким взглядом, после чего уходят. За ними, всё ещё обиженный, удаляется и Ауст. А чего он, собственно, хотел? Да, он сильнейший лорд, некромаг, весь из себя мрачный и грозный — но в деле я его почти ни разу не видел. Хотя, если быть честным, я и сам постоянно оставляю его во дворце. Ну а где мне ещё держать капитана дворцовой стражи — в пустошах, что ли?
— Что ты хотел со мной обсудить, Даня? — спрашивает Маша.
Я смотрю на часы.
— Сейчас Гришка придет. Он просился ко мне в это время. Давай как только его спровадим, сразу займемся.
— Хорошо, тогда я приготовлю тебе сладкий кофе, — жена встает и уходит к кофеварке.
Как раз успеваем пригубить чашки, как в кабинет заходит Гришка, которого перенесли в Багровый дворец через портал.
Маша усаживается на диван в углу и листает отчёты.
— Ну чего хотел, батыр? — зеваю.
Гришка мнётся у двери, потом решается:
— Короче, Даня, у меня был разговор с одним ханьским родом. Мы договорились о деловом партнерстве. В общем, это принцесса Чен хочет с нами работать.
Я приподнимаю бровь, уже предчувствуя подвох.
— Ай Чен? Да, знаю ее. Рад за вас.
— Но… — продолжает он, — есть нюанс: принцесса хочет встретиться лично с тобой. Говорит, только так наше взаимодействие продолжится.
— А я-то тут при чём? — спрашиваю неохотно. — Ты не мой вассал.
Гришка пожимает плечами, потирает ладони:
— Ну, она в курсе, что Старший жуз хочет войти в твой Доминион, и подала все под соусом, что не хочет срыва сделки, когда у меня появится новый сюзерен.
— Хитра, хитра, — хмыкаю. — При всем уважении к принцессе Ай, мне некогда с ней встречаться.
— Блин, Даня, нам реально нужны контракты с ее родом. Если тебе не сложно — прошу встреться с ней. Я буду тебе должен. Этот контракт важен отцу, чтобы удержать полную власть в Жузе, — признается Гришка.
— А что, его власть под угрозой? — приподнимаю бровь.
— Да нет, не все так плохо. Но недовольных старейшин надо бы заткнуть выгодным контрактом, — признается Гришка.
Я кручу кольцо из мидасия на пальце. Как все серьезно, оказывается. Вообще не хотелось бы подставлять Калыйр. Мне они видятся самой выгодной кандидатурой во главе казахского клана Старшего жуза. Да и друзья ведь.
— Ладно. Ради вашего благополучия — встречусь я с принцессой. Хотя я и не обязан.
Гришка облегчённо кивает, будто только что выиграл войну, и спешно удаляется. Я же тут же вызываю Зара через мыслеречь. Через минуту она заходит, аккуратно прикрывает за собой дверь.
— Лорд Зар, — говорю я, не вставая. — Организуй встречу с принцессой Чен. Все подробности уточни у Григория Калыйр, а мой график уточнишь у Лены.
Зара морщит лоб:
— С земной принцессой, Ваше Величество?
— С земной, — подтверждаю. — Ханьская Империя. Узнай их обычаи, церемонии, правила этикета. Тебе будет полезно узнать больше о земных народах, лорд.
Зара криво усмехается, чуть качает головой:
— Ваше Величество, я как бы не привык к такому… я же не церемониймейстер.
— Ну, теперь придётся привыкать, — спокойно говорю я, поднимаясь из кресла. — И заполнять пробелы в знаниях. Я вот тоже изучаю обычаи дроу, — правда, путем телепатии, но так эффективнее.
Спроводив Зара, мы остаёмся с Машей вдвоём. Я достаю из стола золотую сферу и начинаю рассматривать её, перекатывая в пальцах.
— Давай походим, посмотрим, что это за штука, — говорю я. — Пора разгадать эту загадку.
Мы идём по дворцу вместе. Я держу сферу на ладони, и она временами то вспыхивает ярче, то тускнеет. Снова, как и в прошлый раз, играется светом.
— Замечаешь? — спрашиваю.
Маша кивает, наблюдая за переливами света:
— Да. Когда мы приближаемся к алтарному двору, она светится сильнее.
— Ага, — говорю я. — Тогда идём туда.
Мы приближаемся к алтарю, где в нише установлен Багровый Жезл. Свет сферы усиливается настолько, что приходится отвести его от глаз. Я достаю Жезл и совмещаю его со сферой. В тот же миг золотой и багровый свет переплетаются, артефакты вибрируют, будто мурчащие кошки. Плетение само выстраивается, будто зовёт куда-то.
— В общем, — произношу я, прочитав энергосетку полученного плетения, — эта штука явно нас куда-то зовёт. Но есть риск, что будет опасно.
Маша без лишних слов надевает доспех и становится за моей спиной:
— Я готова.
Ха, даже не засомневалась, что врублю эту штуку.
Я киваю и произношу зов.
Вспышка ослепляет, мир вокруг смазывается. Пространство будто выворачивается наизнанку, и через секунду нас выбрасывает на берег. Песок сверкает под солнцем, волны накатывают с глухим рокотом, брызги солёной воды оседают на дюнах. Позади пульсирует портал.
— Надо же, — говорю я, оглядываясь, — тропики.
Маша указывает вперёд. Там, на песчаной равнине, движется группа воительниц. Стройные, загорелые, в лёгких латах, они сидят верхом на шестилапках.
Я поднимаю руку:
— Чем могу помочь, сударыни?
Всадницы, удивленно увидев нас, вдруг кричат:
— Сестра! Отойди от этого мужчины! Он посмел осквернить Темискиру своим присутствием!
Воительницы синхронно поднимают луки, натягивают тетивы, и наконечники стрел загораются голубыми искрами. Мда, вот я и прибыл на зов.
* * *
 Горы стреков, Пустошь Миражей 
Пустоши Миражей тянутся до самого горизонта — безжизненные, иссечённые трещинами, полные горячего ветра и пыльных марев. У широкого рудника возвышается фабрика с трубами, уходящими в небо.
Светка вместе с Настей, Аустом, принцессой стреков Лидой и десятком тавров лежит на верхнем уступе скалы, наблюдая за территорией внизу. Вдали от фабрики по рельсам медленно катится вагон, который толкают два Живых Доспеха — массивные, как бронзовые статуи, но двигаются с одинаковой слаженностью.
— Ну вот, — тихо говорит Светка, следя за вагоном. — Пока никого больше нет, самое время. Обрушим скалы — создадим оползень. Пусть будет «несчастный случай». А ты, Ауст, добьешь железяк.
— Я? — удивляется некромаг.
— Ага, — блондинка делает едва заметный знак рукой.
Тавры переглядываются и поднимают ладони. Магия вибраций проходит по скалам, и мгновенно по ущелью прокатывается низкий гул.
Грохот сотрясает скалы, и лавина рвётся вниз. Поток камней, пыли и глыб падает прямо на Живых Доспехов, перекрывая им путь и хороня под собой.
Когда пыль постепенно оседает, видно — Живые доспехи завалены, но ещё шевелятся, пытаются подняться, отбрасывая обломки.
— Ну чего стоим, остроухий? — спокойно говорит Светка, не повышая голоса.
Ауст, цыкнув, спускается по склону вниз. По мере того как он идёт вниз, от его рук идёт слабое серое свечение некротики. Подойдя к заваленным Доспехам, некромаг испускает силу. Приходится ему сильно потрудиться чтобы изничтожить из них всю ману. В какой-то момент Живые доспехи уже выбираются из груды камней и было набрасываются но некротика, наконец, выжигает ману, и груда ржавого железа падает замертво.
Ауст вытирает взмокший пот, оглядывается на идущую блондинку и хрипло спрашивает:
— А если бы я не справился?
Светка отвечает без тени сомнения:
— Даня сказал, что ты справишься.
— Это была его идея? — бурчит Ауст.
— Ты сам хотел послужить, — напоминает Светка. — Вот тебе и дали шанс.
Он ничего не отвечает. Принцесса Лида переглядывается с таврами, а Светка уже спускается к вагону. Она открывает крышку, заглядывает внутрь — и тихо свистит. Внутри лежит бур, массивный, украшенный кристаллическими наконечниками и выгравированными по корпусу рунами.
— Не знаю что это, но выглядит неплохо, — хмыкает Светка, довольная трофеем. — Если таких здесь несколько, они что-то серьёзное бурят.
Настя приближается, хмурится:
— Надо подумать как мы дотащим его до границы действия глушилки фабрики.
Светка пожимает плечами, но прежде чем ответить, в голове раздаётся знакомый мысленный голос Лакомки:
«Света, не теряй Даню. Он в Темискире.»
Блондинка застывает:
— Блин, опять он без меня отправился в крутое место. И, конечно же, туда, где одни бабы. Ну вообще!



Глава 4

 Багровый дворец, Нема 
Питон вошёл в кабинет вице-регента, стараясь сохранять хладнокровие, хотя внутри всё кипело. Аудиенция с Камилой давалась ему нелегко — за ней стоял целый ком рухнувших надежд, потерянных контрактов и указов, перечёркнутых одним росчерком.
Камила сидела за массивным столом из чёрного дерева, сосредоточенно записывая что-то на планшете. Лишь когда шаги Питона приблизились, она медленно подняла взгляд.
— Королева, — произнёс он с почтительным поклоном.
— Здравствуйте, лорд, — холодно ответила Камила, откладывая ручку и чуть приподняв бровь. — Зачем вы так настойчиво просили встречи?
Интонация была ровной, но сквозила скукой: она явно уже догадывалась о причине визита и считала, что всё это лишь напрасная трата времени.
Жена Данилы держалась с той царственной сдержанностью, которая сейчас бесила Питона. Изящная, безупречно одетая, собранная — не дроу, не альва, а всё равно будто из породы высших. После того как по империи разошлась весть, что она потомок самой Дианы, многие дроу уже говорили о ней с придыханием.
Камила бросила:
— Присаживайтесь. У нас сейчас много работы. Сами понимаете, новые законы требуют отладки.
Питон кивнул и сел, стараясь не выдать досаду.
— Я потому и пришёл, — начал он, подбирая слова. — Хотел обсудить, почему вы забрали мои патентные пункты.
Камила откинулась в кресле, переплела пальцы:
— Потому что они были незаконные. Вы брали мзду даже за сбор валежника.
— Валежник относится к недревесным лесным ресурсам, — запротестовал лорд.
— Теперь все ваши патентные пункты вместе со служащими переходят в руки государства, — невозмутимо продолжила Камила, чеканя слова. — Государство будет выдавать лицензии на рубку леса и деревообрабатывающие работы. Вас это тоже касается. Советую как можно скорее подать заявку, лорд Питон, дабы ваше производство не останавливалось.
Он хмурится, пытаясь говорить спокойно, хотя внутри всё сжимается от злости.
— Это король Данила так решил?
Камила посмотрела прямо, не мигая:
— А кто же ещё? Конечно, король Данила.
Питон резко втянул воздух, но заставил себя улыбнуться.
— Но я владею самым крупным лесным конгломератом в Багровых землях! Деньги за выдачу патентов помогала мне держать цены на продукцию низкими и окупать производство. Без меня отрасль рухнет!
Камила тихо вздохнула, будто ей стало скучно, и взяла с краю стола связь-артефакт.
— Позовите, пожалуйста, Киру Игоревну. Вопрос, как оказалось, важный.
Питон ощутил, как внутри всё похолодело. Мало того, что Филинов коварный как сам дьявол, так еще его жена непробиваемая.
Через несколько минут дверь мягко отворилась, и вошла Кира — в черном пиджаке и юбке:
— Вызывала, Камила Альбертовна?
— Лорд Питон утверждает, что не справится с управлением своего деревообрабатывающего конгломерата в новых условиях. Так как это стратегическое предприятие Багровых Земель, предлагаю оформить национализацию. Мы ведь найдём эффективных менеджеров, Кира Игоревна?
Кира кивнула:
— Найдем, Камила Альбертовна.
— Какая ещё национализация⁈ — срывается Питон, вскакивая так резко, что кресло с глухим скрежетом отъезжает назад. — Да вы что, Ваше Величество⁈ Это же мои лесозаводы, мои фабрики! Род Ссил’Заратин основал их сотни лет назад — и с тех пор только он был их законным владельцем!
Камила даже не моргнула.
— Лорд, если вы не справляетесь с управлением стратегическим объектом, остаётся только одно решение, — произносит она ровно, спокойно, как будто читает сухую статью из кодекса. — Его Величество Данила возьмёт на себя ответственность за устойчивость отрасли.
Питон глотает воздух, потом стискивает челюсти. Он хочет что-то сказать, но слова застревают в горле. Филинов решил оставить его без штанов? Или просто напомнить, кто здесь хозяин? Несколько секунд он молчит, затем выдавливает из себя сиплым голосом:
— Ладно… ладно, забудем всё. Мы справимся без патентных отделов. С вашего позволения, я пойду, Ваше Величество.
Камила чуть приподнимает бровь, глядя на него с холодным интересом:
— Точно справитесь, лорд?
— Не сомневайтесь, — торопливо бормочет он, отводя взгляд. — Простите, что отнял ваше время. Больше не побеспокою. А сейчас… мне нужно подать заявку, если вы позволите.
Он неловко кланяется и пододвинув обратно на место кресло, обходит его, выходит спешным шагом, не оборачиваясь. За дверью слышен его быстрый шаг, потом хлопок — очередная дверь глухо закрывается.
Кира остаётся стоять у стола, наблюдая, как Камила возвращается к своим записям. Некромантка хмыкает:
— Ловко ты его, Ками. Даже не дала опомниться.
Камила чуть улыбается уголком губ, не поднимая взгляда.
— Прости, что вызвала, Кирочка. Просто я представила, что сделал бы Данила на моём месте.
Кира усмехается, скрещивает руки.
— Видимо, тоже довёл бы лорда до полуинфаркта.
— Да, — кивает Камила, улыбнувшись. — Даня такой.
* * *
Луки поднимаются одновременно — десятки артефактных стрел направлены прямо в нас. Энергозрением вижу, как наконечники мерцают, заряженные до предела, и понимаю: взрывные, без сомнений. Маша уже вскидывает свой Синий меч — Ломтик успел перекинуть из тени брюнетки. На клинке вспыхивает холодный отблеск, и она коротко бросает, не сводя глаз с врагов:
— Я снесу их, Даня.
— Не нужно, я сам, — отвечаю я, уже бросив упреждающую атаку.
Лучники могут быть очень быстрыми, но никто не может быть быстрее телепата, чье оружие сама мысль. Серия пси-стрел разрезает пространства, и десяток Воинов-амазонок на шестилапках дёргаются, будто их одновременно ударили током.
Позади них стоят Мастера, но у тех нет луков — они с заклинаниями, и пока не главная угроза. Я на секунду концентрируюсь, пробиваю ментальные щиты у лучниц. Их ауры колеблются, я врываюсь внутрь — лёгкое вмешательство, чтобы не ломать. Их руки поворачиваются, пальцы отводят луки, направление залпа корректируется.
Выстрелы всё же происходят, но стрелы уходят выше. Они улетают дугой над морем, ведь детонация неминуема. Будь на месте амазонок мужчины, я, может, заставил бы их стрелять друг в друга. С другой стороны, нет, мы на чужой земле, и крови мне сейчас не нужно. Сначала разберусь, где я и как отсюда выбраться.
Стрелы вонзаются в воду, и через долю секунды море взрывается. Вода поднимается высоченной стеной и пенящимся гребнем обрушивается на берег. Вода заливает всё, и амазонки теряют нас из виду.
Пора делать ноги.
Я отправляю по мыслеречи Маше маршрут: влево, к скалам, там уступ. Хоть и не вижу жену, но мы синхронно бросаемся в нужную сторону. Камни скользят под ногами, уходящая назад вода пытается затянуть в море, но всё это ерунда — нас и сто бизонов не утянет. Да и мы оба уже в доспехах, не промокнем.
Море позади ревёт, пена стекает назад. Запрыгиваем в укрытие, бросаю ментальный щуп за гряду скал. Там движение. Сразу чувствую: пятеро Мастеров еще в сознании. Одна пышногрудая женщина особенно интересна. Некромаг как Ауст. Остальные мне на один зуб, но с ней придется повозиться.
* * *
 Темискира, Карманное измерение 
Когда волна, наконец, схлынула и солёная пена стекла по скалам, рыбы ещё бились в прибрежных лужах, шлёпая хвостами по камням. Алкмена выпрямилась, стряхнула с груди мокрый песок, и на её лице застыло раздражённое, почти яростное выражение. На берегу валялись поверженные Воины — тех, кого взломал дерзкий мужчина, осмелившийся ступить на благословенную землю Темискиры.
Алкмена обвела взглядом своих адъютантов.
— Все сестры целы? — спросила она.
— Целы, госпожа, — откликнулась одна из воительниц, проверяя пульс у лежащей соратницы.
— Отлично. Тогда идём, — прохрипела Алкмена. — Этот менталист подчинил наших Воинов. Свяжите их всех, пока не очнулись. Отведём во дворец — там пускай их проверяют наши сестры-менталисты.
Адъютанты сразу принялись за дело: быстрые узлы, стяжки из ремней, уверенные движения без лишних слов. Воины, ещё не пришедшие в себя, один за другим оказывались связанными.
Алкмена сделала несколько решительных шагов по скользким камням, взгляд её был устремлён туда, где среди скал недавно скрылись мужчина и девушка. Последняя явно тоже была сильным ледяным магом. Алкмена никак не могла понять, почему та позволила себя увести, словно пленницу. Разве не могла сама дать отпор? Ответ напрашивался один: коварный самец взломал ей разум и подчинил своей воле. Конечно же, коварный — иначе как он вообще сумел попасть на Темискиру, куда мужская нога не ступала со времён создания острова.
— Мастера — со мной, — приказала Алкмена. — Он где-то там, в скалах. С ним девушка. Мы должны найти её… и спасти от мужчины.
* * *
Я ухожу выше, оставив Машу на небольшом склоне между скалами. Внизу гулко плещет море, волна уже отступила. Через Ломтика я уже подсмотрел, что амазонки решили «спасти» Машу — и, признаться, это даже удобно. Пусть думают, что моя жена жертва. На этом и сыграем. Подготовлю-ка технику Грандмастера телепатии.
Маша слышит осторожный шаг амазонок и мгновенно меняется в лице — теперь она не боевая магиня, а будто растерянная пленница.
— Я здесь! Я здесь! — кричит она, размахивая рукой.
Из-за камней появляются пять Мастеров — амазонки в стихийных доспехах. Идущая впереди некромагиня особенно выделяется, источая ауру смерти. Когда она еще не надела доспех там на берегу, то показалось мне копией богатырши Гересы: высокая, с густыми светлыми волосами, массивными плечами и пышной грудью. Некротическая броня на ней действительно прочная.
— Сестра, мы поможем. Всё позади. Кто тебе приходится тот мужчина? — спрашивает некромагиня, бесстрашно подступив к Маше.
Маша выпрямляется, не моргнув.
— Он… он мой дорогой муж, — говорит брюнетка с вызовом, и отпрыгивает за скалы. Умница.
В этот момент я выпускаю высокую псионическую волну, очень похожую внешне на морскую разве что без пенного гребня. Амазонки оборачиваются; волна бьёт по ним, и четыре из пяти не успевают даже моргнуть — доспехи трещат и гаснут, ментальные щиты разлетаются на осколки. Оголившиеся тела оседают в песок, словно марионетки без нитей.
Некромаг напрягает доспех, заливая его некротической энергией. Псионическая сила скользит по её броне и стекает с амазонки, но не успевает полностью поглотить напор.
Я выхожу из-за скал, не торопясь, спокойно подходя к последней.
— А ты крепкая, — говорю я, глядя ей прямо в глаза.
— Менталисты — слабаки! — рычит она, стиснув зубы. — Я знаю, ты ляжешь с одного удара!
Она бросается вперёд — стремительно, с такой силой, что скалы трескаются под её стихийными сапогами. Я окутываюсь в теневой доспех. Хук, способный проломить гранитную плиту, с треском встречает мой блок. Амазонка удивленно отшатывается.
— Кто ты⁈ Менталист или теневик⁈
— Я — телепат, сударыня, — усмехаюсь.
— Не смей делать мне комплиментов, грязный самец! — она накидывается снова, в этот раз ее удары накрывают некротическое облако. Но оно-то мне побоку, спасибо Пустоте, втягивающей слабые атаки как губка.
— Как ты это делаешь⁈ — выкрикивает некромаг, отскакивая. — Твой доспех должен ослабнуть!
— Должен — не значит обязан.
— Твои слова — грязь, самец!
Мы сходимся в плотный обмен ударов. Хуки, джебы, кики — всё перемешивается в хаотичный ритм боя. Её некротическая энергия вспыхивает, каждый удар сопровождается резким шипением, но Пустота глушит её импульсы, превращая вспышки в лёгкие толчки.
— Одно моё касание способно снести доспех любого Воина! — визжит она.
— Ну я все-таки давно уже не Воин, — спокойно отвечаю, уходя в бок и подставляя ей подножку. И тут Маша подключается: под ногами амазонки мгновенно образуется скользкая наледь.
Она не успевает удержаться — ноги разъезжаются, и я подсекаю вторую. Серия ударов, напитанных пси-импульсами, следует почти автоматически: три быстрых касания по суставам, одно — точно в грудь.
Амазонка теряет равновесие, доспех меркнет. Последний мой удар попадает точно в скулу — глухой звук, и некротическая броня гаснет. Она падает тяжело, как мешок с песком, и остаётся лежать неподвижно.
Мда, повозился. А ведь эта амазонка явно слабее Ауста. Думаю, с сильнейшим лордом-дроу мне пришлось бы справляться по-другому, избегая близкого контакта — слишком уж много некротики он способен выплеснуть в моменте и Пустота может не потянуть.
Я склоняюсь над лежащей амазонкой. Лицо у неё широкое, с сильными скулами, черты мягкие — видно, что в обычной жизни она, пожалуй, не лишена обаяния. Губы чуть подрагивают — уже что-то снится. Синяк под глазом расползается фиолетовым облаком.
— Хорошо ты ее приложил, — замечает подошедшая Маша.
— Ну, до свадьбы заживёт, — пожимаю плечами, — если у неё вообще когда-нибудь будет свадьба. С таким враждебным отношением к мужскому полу это сомнительно.
Маша встряхивает клинок от инея. Она оглядывает вырубленных амазонок, будто прикидывает, не стоит ли добить — для надёжности.
— Даня, — произносит она, бросив взгляд на меня. — Ты уже прочитал их мысли? Знаешь, где мы вообще находимся?
Я поднимаю голову, окидываю взглядом склоны и море внизу. Волны всё ещё шумят, но теперь уже мирно, будто ничего и не произошло.
— Ну что ж, — говорю я спокойно, — мы в Темискире. Как и предполагал.
Маша поправляет растрепавшиеся волосы, поджимает губы и снова смотрит на лежащих амазонок.
— Ты не собираешься их убивать? Или всё-таки возьмёшь в Легион? — спрашивает она деловито. Враг есть враг, тут брюнетка права.
Я качаю головой.
— Нет. Убивать не будем. Иначе выбраться с этого острова станет куда сложнее. Возможно, удастся договориться с ними. Темискира ведь находится в карманном измерении, и выйти довольно сложно.
— И что тогда будем делать? — не отстаёт Маша.
— Импровизировать, — отвечаю я коротко.
Я снова присаживаюсь рядом с без сознания лежащей Алкменой. Кладу ладонь ей на висок, подстраиваю резонанс мыслей и оставляю в её сознании послание: «Я — друг Дианы-младшей. Видимо, произошло недоразумение. Приведите ваших старших. Я буду ждать на берегу, там, где мы встретились.»
Маша заглядывает через плечо, с любопытством наблюдая, но не вмешивается.
— Ну что, — спрашивает она тихо, — что ты ей заложил?
— Послание, — отвечаю, вставая. — Что мы будем ждать Красивую на берегу.
Маша округляет глаза.
— Красивая здесь? — удивляется, приподняв брови.
— Да, — усмехаюсь я. — Но на берег мы не пойдём.
Маша хлопает ресницами, словно не верит услышанному.
— Почему?
Я выпрямляюсь, окидываю горизонт и спокойно отвечаю:
— Потому что мы не дураки. И уж точно не станем надеяться на милость феминистически настроенных женщин.
— Да, они мне тоже не нравятся, — согласно кивает бывшая княжна Морозова, оглядывая амазонок. — Очень странно ненавидеть мужчин. Может, они просто сумасшедшие?
* * *
 Дворец правительницы, Темискира 
Диана вышла из купели нагая, зеленые волосы светятся, словно изумрудные. Служанки, торопясь, вытерли большим полотенцем ее нежную идеальную кожу. Полубогиня, не сказав ни слова, грациозно прошла в комнату отдыха и уселась, взяв со стола гроздь винограда. Рядом, на полу, лежала тигрица — это была Диана-младшая, прозванная в роду Вещих-Филиновых Красивой.
Диана посмотрела на неё с лёгкой усмешкой, играя пальцами с виноградной кистью.
— Ну чего ты грустишь, Дианочка, — мягко произнесла полубогиня, раздавливая ягоду зубами.
— Накупалась наконец-то, госпожа? — раздраженно приоткрыла глаза тигрица, повернув морду в её сторону.
— Чего такая недовольная? — хмыкнула Диана.
Красивая рыкнула коротко, колко:
— А с чего мне быть довольной? Вы всё ещё держите меня в плену.
Диана заботливо проронила:
— Ты слишком долго жила в мире мужчин. Тебе нужно побыть среди сестёр и забыть этих невежественных самцов.
— Вам было наплевать на меня столько лет! — вспыхнула Красивая, приподнимаясь и впиваясь взглядом в полубогиню. — Вы даже не пытались узнать, где я и что со мной! А теперь ты просто боишься, что я расскажу Даниле, что вы собираетесь уничтожить Молодильный сад!
Диана приподняла бровь.
— Молодильный Сад — моя ошибка, — сказала она ровно. — Я его заморозила много лет назад. Не думала, что кто-то сможет его восстановить. И вот — объявился твой кудесник-менталист.
— Это можно обсудить с Данилой, — настаивала Красивая.
Диана ответила равнодушно:
— Нет. Я просто уничтожу Молодильный Сад. Так следовало сделать давно.
Вдруг в комнату вбежала Алкмена; под глазом у неё наливался синяк. Диана отложила виноград и удивлённо посмотрела на подданную:
— Кто же тебя, наконец, уложил на тренировке, Алка?
Алкмена быстро заговорила:
— Госпожа, это не тренировка! На Темискире объявился враг — мужчина, менталист. Он оставил мне воспоминания.
Алкмена перевела взгляд на Красивая:
— Он твой друг, Диана-младшая. Он ждёт тебя на берегу.
Красивая подняла тигриные уши; в её жёлтых глазах мелькнул страх.
— Как его зовут? — спросила она тревожно.
— Король Данила, — ответила Алкмена.
Слова повисли в комнате. Диана хмыкнула:
— Сам король-регент к нам заявился? Славно-славно. Значит, убьём его — и некому будет восстанавливать Молодильный сад.
— Нет! — Красивая резко вскочила и попыталась броситься прочь из дворца, в поисках Данилы, но из пола вырвались лианы и спеленали тигрицу. Слёзы навернулись у неё в кошачьих глазах.
Диана только усмехнулась:
— Моя дорогая правнучка, я обладаю десятком Даров и знаю, на что ты способна. — Она повернулась к Алкмене. — Собирайте сестер и выдвигайтесь на место встречи с королём-регентом. Я пойду с вами и сама отсеку ему голову.
Красивая, скрученная на полу и в слезах, шептала про себя: «Данила, пожалуйста, не иди на берег…».
* * *
Мы с Машей идём в противоположную сторону от берега — не дурак же я шагать прямо в ловушку к полубогине, которую Багровый Властелин, видимо, так достал в супружеской жизни, что теперь всем мужчинам в её владениях вход заказан. Маша, шагающая рядом, отряхивает с волос солёные капли, которые ветер доносит с побережья.
— И куда мы тогда направляемся, Даня? — спрашивает брюнетка, оглядывая однотипные скалы.
— В середину острова. Я подсмотрел в голове у одной из амазонок, что местная магическая изоляция держится за счёт артефакта — Покрова Гестии, — отвечаю я, выискивая глазами среди скал храм, где хранится реликвия. — Этот артефакт позволяет острову существовать как карманное измерение. Если мы отключим его, сможем телепортироваться. Сейчас все порталные артефакты не работают — поле подавления слишком плотное.
— Связь по ментальному каналу же проходит, хоть и с небольшими задержками, — задумчиво отвечает Маша, по-видимому уже испытав связь с «сестрами».
Я киваю. Сам уже переговорил с благоверными. Камила отбивается от лордов-дроу, которые толпами осаждают порог её кабинета, умоляя сохранить за ними монополии на рынках. Вовремя я, конечно, улетел в Темискиру — брюнетке приходится принимать на себя весь огонь. Но ничего: если совсем достанут, она может их и послать нафиг — сейчас мы можем себе это позволить.
Лакомка же сказала:
«На острове амазонок? Хорошо, мелиндо, только надеюсь, к ужину успеешь, голубцы будут, как ты любишь…»
— О, к голубцам надо успеть, — ответил я невольно вслух.
А следом достучалась Светка:
«Даня! Я знаю, ты занят, наверное, там, на острове, где одни бабы, но Славик сказал слово „папа“, если что…»
Я усмехнулся от новости. Всё ясно. Теперь точно надо поскорее возвращаться домой.
Мы с Машей карабкаемся дальше по склону, пока не выходим к старому, но удивительно ухоженному храму, затерянному среди скал. Каменные колонны очищены от мха, и видно, что за местом хорошо следят.
— Маша, подожди здесь, — говорю я, останавливаясь за выступом. — Схожу быстренько за артефактом и вернусь за тобой.
— Хорошо, Даня, — отвечает она и начинает искать взглядом камень поудобнее, чтобы присесть.
Я прохожу немного вперёд, активирую ментальную невидимость и вхожу в широкие двери храма. Внутри — настоящий лабиринт: узкие переходы, выщербленные стены, перекрёстки коридоров. Охранную систему я сразу обесточиваю, подключив Жору-жабуна к ближайшему силовому узлу — он как раз проголодался.
Двигаюсь дальше и в одном из поворотов натыкаюсь на минотавра — огромного, рогатого. Только он почему-то ходит на четвереньках.
— Не, ну это не серьезно, — качаю головой и швыряю пси-стрелу.
Минотавр вздрагивает, глаза тускнеют, тело опускается на колени, и он засыпает, оседая и заваливаясь в сон.
Хожу-брожу, а лабиринт всё не заканчивается. Кажется, в мыслях Алкмена слегка преуменьшен масштаб храмового комплекса — да, большинство помещений храма находятся под землёй, и коридоры тянутся бесконечно. Возвращаюсь к минотавру, даю ему короткий ментальный импульс — и он оживает. Быстро взбираюсь ему на спину и приказываю: до конца лабиринта, не останавливайся.
Минотавр двигается уверенно, его копыта стучат по камню, и вскоре мы вырываемся в большой зал с массивным каменным сейфом. Поверхность сияет линиями магических символов, охранные руны медленно двигаются, словно живые.
Спрыгнув с минотавра, я подхожу к сейфу. Замок сложный, но мне возиться лень — просто вскрываю его каменным топором.
Внутри лежит Покров Гестии — на вид обычная тряпка, но пропитанная мощной энергией. Беру её в руки, и в тот же миг срабатывает тревога.
Из боковых коридоров вбегают амазонки-Мастера. Их доспехи светятся, оружие искрит от накопленной силы. Но я уже действую — направляю поток прямо в Покров, вытягиваю из него всю энергию до последней капли. Свет гаснет, ткань темнеет и становится обычной, мёртвой тряпкой.
— Неееет! — в ужасе кричат амазонки, но уже поздно. Этот остров покидает карманное измерение.
* * *
 Темискира, Карманное измерение 
На берегу стояла Диана в белоснежных одеяниях, подчёркивающих её статную фигуру. Ветер играл её зелёными волосами, а взгляд был устремлён на море. Вокруг выстроились амазонки, с Алкменой во главе.
Она хотела лично убить короля Данилу. Как полубог, Диана могла позволить себе не бояться — для неё это не бой, а формальность. Менталист, любимчик Багрового Властелина, был бы для неё не соперник: один взмах — и он обратился бы в пепел.
«Он не сможет даже прикоснуться ко мне».
— Где же его носит? — раздраженно произнесла Диана, не отводя взгляда от волн.
Но вдруг её внимание привлёк тонкий столб дыма, поднимающийся из центра острова, оттуда, где стоял храм Гестии. Сначала — едва заметная струйка, затем уже целый столб сигнального дыма. Издали донёсся тревожный звон — стражницы храма подняли тревогу.
Диана побледнела, её губы дрогнули.
— О нет… — выдохнула полубогиня. — Он снял Покров!
И тут над морем раздался рёв — яростный, гулкий, первобытный, будто сама бездна вздохнула после тысячелетнего сна. по острову прокатился демонский утрорный рык — низкий, вибрирующий, заполняющий собой каждую трещину, каждый камень.
Диана отступила на шаг, впервые за века позволив страху мелькнуть в глазах.
— Филинов… — прошептала она, сжимая пальцы. — Ты меня провёл!



Глава 5

 Храм Гестии, Темискира 
Маша не уходила из укрытия. С тех пор как Даня ушёл, она внимательно следила за входом в храм. Вообще ей было удивительно, как Даня легко ориентировался на незнакомом острове. Конечно, он покопался в памяти побеждённых амазонок, но какой бы еще менталист так ловко вник в местную специфику и разработал диверсию буквально за пять минут? Что ж — с таким мужем не пропадёшь.
Над храмом тонкой струйкой поднялся дым. Сигнал тревоги. Значит, Даню нашли. Осталось надеяться, что он успел совершить задуманное.
Маша не стала тревожить супруга по мыслеречи — этим только мешать будет, — зато в её голове раздается колкий энергичный голос Светки:
— Ну и что там у вас, Маша, рассказывай, не томи.
Маша оглянулась на склоны позади. Раз был сигнал, значит, скоро придёт подмога.
— Что именно тебя интересует, Светик?
— Эти бабы на острове, конечно! — заявляет Светка. — Они уже контактировали с вами?
— С нами? — Маша хмыкнула. — Ты имеешь в виду с Даней? Да, с ним они контактировали. И, можно сказать, довольно плотно.
— Я так и знала! — фыркает блондинка. — Тут целый остров без мужчин! Конечно, эти бабы набросились на Даню, как на шашлык!
— Успокойся, Свет, — Маша едва не хихикает. — Не пристало дворянской жене, тем более королеве, устраивать сцены ревности.
— Рассказывай всё, быстро! — настаивает Светка требовательно, веселя Марию Юрьевну ещё больше.
Теперь Маша уже не сдерживается и откровенно смеётся, прикрывая губы ладонью:
— Да нечего рассказывать! Эти амазонки просто получили от Дани по первое число. Вот и всё. Ничего серьёзного.
— В смысле — «по первое число»? — не унимается Светка. — Он их что, отмутузил⁈
— Ну, можно и так сказать, — хихикает Маша. — Видишь, здесь женщины неправильные. Они ненавидят мужчин.
— Ничего себе!
Из зарослей выходят пять вооружённых амазонок. Три в стихийных доспехах, ещё две — физики, причём их ширине плеч позавидовали бы многие мужчины.
— Света, мне пора, — бросает Маша и усиливает доспех. Переливы льда утолщаются; прозрачные пластины становятся крепче.
Амазонки окружают Машу. Главная в кислотном доспехе произносит:
— Сестра, ты находишься под властью мужчины!
Маша хмыкает:
— Под властью?.. Можно и так сказать, — она подхватывает выброшенный из ее тени Синий меч. Ломтик — такой лапочка, мечи приносит как палки.
При появлении ледяного клинка амазонки зависают и напрягаются.
— Мы поможем тебе, сестра. Нас Одарила Дарами сама Диана. Она многое может сделать, — заявляет кислотная.
Тут по мыслеречи доносится голос Дани:
— Маша, у тебя всё окей?
— Да, — кивает Маша и показывает телепату по мыслеречи картину перед глазами, — только возникла одна проволочка.
Между тем Кислотная продолжает свою шарманку:
— Сестра, мужчина взломал твой разум! Борись с ним!
Маша спрашивает Даню:
— Можно ли мне убить этих сучек, что смеют оскорблять тебя, мой дорогой муж?
— Ты вправе защищать себя любыми способами, — отвечает телепат.
— Спасибо, Данечка, — улыбается бывшая княжна Морозова.
Амазонки уже хором выкрикивают:
— Мы спасём тебя от тлетворного влияния мужчины, сестра!
— Ну так начнём, — отзывается Маша холодно и спокойно, будто просто объявляет разминку.
В следующее мгновение она взмахивает клинком, и пространство вокруг взрывается ледяным шквалом. Техники срываются одна за другой— от копий изо льда до морозной измороси, от острых, как бритва, игл до морозящей стужи.
Амазонки не успевают перестроиться. Маша бросается вперёд под завесой снежной метели — в честь которой Даня дал ей позывной. Белый туман, снег, крошево льда — всё это сливается в одно целое, закрывая противнику обзор.
Пока пурга ослепляет амазонок, бывшая княжна Морозова действует чётко и быстро: каждый выпад — расчёт, каждый поворот — удар. Она сбивает амазонок с ног, гасит их доспехи снопом техник, ломает баланс, а точные удары меча буквально сбивают стихийную броню с противниц. Клинок поёт, а стихийная броня разбивается, как хрупкое стекло.
Амазонки не ожидали подобного. Их строй рушится, попытки контратаковать тонут в метели. Одна за другой они валятся на землю, оглушённые, раненые, избитые.
Маша делает шаг назад, останавливается. Метель стихает, ледяная завеса опадает хлопьями, открывая поле боя. Она оглядывает результат — кому-то досталось рассечение плеча, кто-то просто без сознания, но все живы. Маша же спокойна. Ровное дыхание, блестящий клинок, капли талого инея на пальцах.
Она опускает взгляд на амазонку, лежащую у её ног, и говорит спокойно, без злобы, как учитель, подводящий итог:
— Вас Одарила Диана, а мне этот меч дал мой муж. Очень скоро я рожу ему сильных детей. Ну и кто прав?
Амазонка что-то мычит в ответ — то ли оправдание, то ли жалобу.
Маша хмыкает:
— А прав тот, кто сильнее. — И одним точным ударом ноги вырубает её, ставя последнюю точку в этом разговоре.
* * *
Я складываю Покров Гестии как обычное полотенце, но делаю это аккуратно, не обращая внимания на амазонок, уже заполнивших зал. Набежали десятки с громобоями и артефактными клинками, а мне, по правде, нет до них дела. Среди них чувствую нескольких Мастеров, остальные — обычные Воины.
Одна из них, широкоплечая, с кислотно-розовым ирокезом и налитыми силой мышцами — явный физик, — делает шаг вперёд и орёт, будто ей это поможет меня застыдить:
— Ты понимаешь, что сделал, мужчина⁈
Я не поднимаю взгляд, аккуратно загибаю край последнего слоя и только тогда спокойно отвечаю:
— Знаю, сударыня, вынул ваш остров из карманного измерения.
— Верни обратно Покров! — рявкает ирокезная, глаза сверкают бешенством.
— Зачем? — спрашиваю я так, будто это чисто академический спор. — Всё равно вы не сможете вернуть Темискиру сразу. Наполнение Покрова займёт энергию и время. Много энергии.
Амазонки переглядываются, и в этот момент я просто бросаю свёрток под ноги, прямо в тень. Ломтик подхватывает его, и тряпка мгновенно исчезает, словно испарилась.
— Хватайте его! — визжит ирокезная. — Мы будем тебя пытать, грязный самец! Ты вернёшь Покров!
Я даже не усмехаюсь. Скучно слышать «грязный самец» уже в десятый раз. Что за сексизм, Диана? Неужели нельзя было научить своих учениц чему-то полезному? Или тебя так достал Багровый Властелин своими ухаживаниями, что ты решила возненавидеть всех мужчин сразу?
С усталым видом отвечаю:
— У меня уже есть жёны. И одна из них — очень ревнивая блондинка. Так что придётся вам обойтись без этого удовольствия.
— Да что за мерзости ты себе представил! — визжит ирокезная, покраснев до ушей. — Сестры! Окружайте! Чего стоите⁈
Амазонки надвигаются на меня, поднимая оружие. Всё слишком демонстративно. Женщины Темискиры, конечно, сильны и обучены, но сразу видно — с настоящим противником они давно не сталкивались. Всё больше натаскивались на тренировочных боях.
— Пыхтиш, ко мне, — бросаю я намеренно вслух.
Из глубины зала, из-за колонн, раздаётся тяжёлое топотание. Пол дрожит, будто подземный барабан застучал. Из полумрака выныривает огромная фигура — мохнатое тело, изогнутые рога, дыхание, гулкое, как кузнечный мех. Минотавр. Он подскакивает ко мне, ломая плитку под копытами. Обычно он двигается на двух лапах, но когда переходит на четыре, становится похож на бронемашину из мышц и ярости — размером почти с «буханку».
Амазонка с ирокезом орёт, теряя остатки самообладания:
— Пыхтиш⁈ Да как ты смеешь, самец! Это не твой конь, это Владыка минотавров!
— Ну и ну, — отвечаю я с удивлением. — Пыхтиш, да ты, оказывается, большая шишка.
Подхожу, хватаюсь за гриву, и одним движением запрыгиваю ему на спину. Минотавр фыркает, воздух из ноздрей горячий, как пар из котла, но не сопротивляется — узнаёт мой голос, принимает приказ, подчиняется ментальному контролю.
Амазонки застывают, потрясённые. Кто-то не верит своим глазам, кто-то шепчет:
— Он объездил Владыку минотавров!
— Владыка минотавров, не смей! — кричит ирокезная, но поздно.
— Пыхтиш, давай вперёд! — произношу я спокойно.
Минотавр отвечает рёвом, мощным, как лавина, и срывается с места. Он прорывается сквозь строй амазонок, сметая их, как детские игрушки. Громобои, мечи, даже тела самих воительниц — всё летит в стороны. Ему не нужно никого бодать: одного столкновения с его массой хватает, чтобы выбить дух из любой амазонки.
Позади кто-то из оставшихся магов выпускает в нас поток техник — сгустки пламени, обжигающие молнии, вспышки света. Я поднимаю руку и встречаю их контратакой — Каменным градом. Поток валунов сталкивается с их атаками, нейтрализуя удар.
В тот же миг я опускаю Покров Тьмы. Нас с Пыхтишем обволакивает густое чёрное марево — теперь по нам даже прицельно попасть невозможно. Разве что какой-нибудь теневик смог бы, но таких среди амазонок явно нет.
— Пыхтиш, левее, — приказываю мысленно.
Он несется, ломая каменные плиты копытами, и мы вырываемся из зала. За спиной остаются вопли поверженных воительниц, которые явно обидел мой столь скорый уход. Но простите, сударыни, я ведь правда женат.
Мчусь на Пыхтише по лабиринту. Он сейчас как танк: короткие пружинящие скачки, копыта врезаются в камень, корпус минотавра несёт нас, как бронепоезд.
Вдруг что-то не так: ментальный радар поморгнул — впереди в проходе кто-то есть. Десяток амазонок-мастеров выстроились так, чтобы снести нас объёмными техниками; пройти сквозь них будет не просто.
Не останавливаюсь, коротко отдаю приказ:
— Пыхтиш, в стену!
Он рычит и врезается в кладку справа — каменные блоки разлетаются в стороны. За обломками виден новый коридор, тёмный и достаточно широкий для минотавра. Вместо плитки — уплотнённый грунт с явными следами копыт; похоже, здесь часто водят животных. Пол идёт под наклоном вниз.
— Спускайся ниже, — говорю я.
Мы пронеслись по туннелю и попали в помещение, где пахнет навозом и стойлом. Вдоль стен — клетки, внутри них — минотаvры; в полумраке блестят их глаза, рога упираются в решётки.
— Твои подчинённые? — хлопаю своего мохнатого танка по шее. — Ну что, Пыхтиш, ты ведь Владыка минотавров? Тогда веди стадо за собой!
Пыхтиш отзывается рёвом. Остальные минотавры отвечают на зов вожака: прутья начинают гнуться, раздаётся звон металла. Клетки усилены магией, но замки щёлкают и падают — тут сработал Ломтик: он призвал своих теневых гарпий, тёмные клювы выковыривают защёлки, и прутья рассеиваются.
Мы вырываемся обратно в лабиринт; за нами — ревущее стадо, копыта бьют по камню, пыль поднимается вихрями. Ломтик скачет на другом минотавре, тявкает и виляет хвостом, явно довольный происходящим. Моя правая лапа заслужил утку.
Чтобы амазонки растерялись, приказываю минотаврам разбежаться по всему лабиринту и для проформы боднуть самоуверенных сударынь.
Запутав следы, мы на Пыхтише выскакиваем через один из боковых выходов на улицу. Дальше — скалы и наше укрытие. Маша застывает, смотрит на меня с удивлением и оглядывает минотавра.
— Я думала, ты идёшь за артефактом, — говорит она. — А не за новым другом.
Усмехаюсь:
— Нам не помешает небольшое пополнение.
— Погони не будет? — деловито интересуется бывшая княжна Морозова, бросив взгляд в сторону храма.
— Стражницы не смогут быстро покинуть лабиринт, — улыбаюсь я. — Я им оставил развлечение в виде друзей Пыхтиша.
Оглядываюсь на валяющихся амазонок: Мария Юрьевна неплохо повеселилась в моё отсутствие. Быстро пробегаю взглядом по ранам — несколько рассечений, но ничего смертельного. Если помощь не подоспеет в течение пары часов, ситуация может стать хуже, и амазонки банально истекут кровью, но к этому времени их найдет наша погоня — следов я достаточно оставил.
— Не убила, значит? — спрашиваю.
Маша пожимает плечами:
— Не хочется марать руки об убогих. Они не настолько сильные, чтобы их можно было победить только убийством.
— Поехали, — подаю руку жене; она ухватывается, и я подбрасываю её себе за спину. Ставлю Пыхтиша на быстрый шаг, слышу его тяжёлое дыхание под собой. Идём мимо скал на более ровную местность: минотавр не создан прыгать по острым камням, как горный козёл.
За скалами простирается лес. Темискира — остров небольшой, но удивительно разнообразный: песчаные берега, хвойные рощи, утёсы, степи, болота и озера. Всё словно собрано в миниатюре, будто кто-то вылепил этот мир вручную, добавив понемногу от каждого пейзажа. Возможно, так и есть — Диана могла создать остров искусственно для своей женской колонии.
— Даня, у тебя всё получилось? — спрашивает Маша, не сводя с меня взгляда.
— Ага, — отвечаю коротко.
— А почему тогда мы всё ещё здесь? — резонный вопрос.
— Портал по-прежнему не работает, — говорю я, выслушав доклад легионера-портальщика и сам проверив артефакт. — Хоть Покров я и обесточил, но дело, видимо, не в нём. Значит, причина в самом мире, где находится остров, а не в пелене Покрова.
Ветер с моря колышет ветви, а за скалами мерцает тусклый свет — мир, куда вернулся остров, дает о себе знать.
Маша смотрит на меня:
— Даня, то есть ты вынул остров из карманного измерения, а выбраться всё равно не можем?
— Ага, — подтверждаю. — Но уверен, у Дианы есть выход вовне. А раз я снял маскировку острова, теперь его видно извне — значит, у неё появился повод со мной договариваться. Она захочет вернуть Покров Гестии, а значит, разговор всё равно состоится.
Что ж, не получилось по-простому — сделаем чуть сложнее. И всё же один момент не даёт покоя: артефакт перенёс нас сюда по зову, но амазонки встретили нас в штыки. Выходит, звал кто-то другой. Ладно, потом разберусь.
Сначала поговорю с Дианой. А зеленоволосой полубогине, нравится ей это или нет, придётся наконец пообщаться с мужчиной — впервые за очень долгое время. И этим мужчиной будет Данила Вещий-Филинов.
* * *
 Дворец Дианы, Темискира 
Амазонка с ирокезом влетает в зал, едва переводя дыхание от напряжения, и, не успев даже преклонить колено, выплёвывает слова сбивчиво:
— Госпожа Диана! Покров Гестии украли! И… и Владыка минотавров покинул храм — на нём верхом ускакал мужчина!
Диана оборачивается. Её прекрасное лицо, обычно спокойное и чуть надменное, мгновенно каменеет.
— Филинов украл не только Покров, но и самого сильного минотавра? — холодно переспросила полубогиня. — Как вы это допустили?
Ирокезная виновато опускает голову:
— Мы сражались изо всех сил, госпожа, — голос дрожит. — Но этот мужчина коварен, как сам дьявол. Не зря вы отгородили остров от мужского мира.
Диана на мгновение отводит взгляд к решётке, где в клетке мечется Красивая в облике тигрицы; та бьёт хвостом по прутьям и рык её прорывается сквозь металлическую сетку. Диана вздыхает, и в её голосе появляется тень усталости:
— Коварный Филинов добился своего. Нам нужны переговоры с ним — пока ещё не поздно, — произносит полубогиня тихо. — Не хотелось бы вести дело с мужчиной… возможно, придётся его даже соблазнить.
Она коротко прикидывает варианты и тут же возвращается к жёсткой решимости:
— Но Молодильный сад должен быть уничтожен, прежде чем переговоры начнутся, — говорит Диана твёрдо. — Это приоритет. Одна из вас обязана выполнить приказ. Если сад сгорит до того, как он предложит сделку, он не сможет упрекнуть меня потом.
Амазонки переглядываются. Рядом, за коваными прутьями клетки, Красивая продолжает метаться; мышцы под шкурой перекатываются, янтарные глаза сверкают яростью. С тихим, пронзительным рычанием она бьёт себя хвостом по бока и, не сдержавшись, выпаливает:
— Опять твои интриги, Диана! Всегда одно и то же — сжечь, разрушить, предать!
Диана не оборачивается:
— Цыц. — это слово звучит как укол. — Когда я захочу услышать твой совет, кровь моей крови, я сама спрошу. А пока — молчи, киска.
Тигрица фыркнула, отводя взгляд, и шипнула в ответ, губы скривились от оскорбления:
— Даня ещё пообрезает тебе крылья, прабабка, — прорычала она. — И на твою точеную фигуру он не позарится, даже не мечтай.
* * *
 Молодильный Сад, Примолодье 
Багровый Властелин не находит себе места. Всё раздражает — и ласки Распутных дев, и игра менестрелей, и даже собственное отражение в бокале. Взяв бутылку вина, он уходит туда, где когда-то было спокойно — в Молодильный сад. Прохладный воздух не приносит облегчения, а вино греет только злость. Он пьёт, делает глоток за глотком, бродит меж деревьев, не замечая, как сжимает горлышко бутылки так крепко, что стекло рассыпается под пальцами.
Так, бродя, он видит королеву Лакомку. Блондинка, жена Филинова, прогуливается по саду, ведёт за руку Олежека и везёт перед собой коляску со Славиком. Младший мирно посапывает, старший, отпустив мать, уже бегает по траве и хохочет, выпуская псионических бабочек.
— Молодильный сад — не ясли, женщина, — бурчит Багровый.
Олежек смеётся. Отступив к матери, ребёнок смотрит на Багрового предупреждающе, глаза его светятся псионикой. Силен малыш. И дерзок. Весь в отца.
Лакомка поднимает взгляд и, заметив бутылку, морщится:
— Сад также не кабак, Ваше Багровейшество, — произносит она, чуть наморщив нос от перегара, идущего от Багрового.
Полубог хмыкает и невольно признаётся:
— Я грущу. А когда я грущу, то прихожу в Молодильный сад. Вспоминаю наши счастливые дни с Дианой.
— Конечно, вам грустно, — говорит Лакомка с безжалостной колкостью. — Ведь вы чуть не убили свою прапраправнучку в шахте.
Багровый Властелин фыркает:
— А у всех Филиновых заведено раздражать меня, да?
— Нет, — спокойно отвечает Лакомка, не сводя с него взгляда. — У нас у всех заведено говорить правду.
Багровый приподнимает бровь, невольно любуясь её выдержкой:
— Что вы тут вообще делаете с детьми?
Лакомка отвечает без тени смущения:
— Воздух Молодильного сада очень полезен для детей.
Багровый Властелин хмыкает и прикладывается к бутылке:
— Да… Диана делала его с любовью. Каждый лист, каждое дерево.
Лакомка в это время подходит к одному из растений, полностью усеянному длинными шипами, наклоняется, рассматривает листья. Глаза блондинки вспыхивают:
— О, она наконец готова. Долго же я восстанавливала шип-груть.
Она подходит ближе, осторожно проводит пальцами по стеблю и собирает каплю густого нектара. Затем втирает его в кожу.
Багровый Властелин приподнимает бровь:
— Это же опасное растение, женщина. Зачем тебе оно?
— Вот за этим, — спокойно отвечает Лакомка.
Её рука покрывается десятками тонких игл, таких же, как на растении. В одно движение она взмахивает ладонью — и воздух над травой взрывается шипением. Выпущенные иглы словно застывают в воздухе. Раздаётся короткий, сдавленный вскрик — и из кокона невидимости вываливается амазонка, увешанная канистрами яда. Она падает, дергаясь, теряя маскировку, и тяжело бьётся о землю. Яд растения парализовал её ниже пояса.
Лакомка произносит холодно:
— Дар невидимости — это хорошо, и то, что ты провела нюх оборотня, — тоже неплохо. Но мой сын — телепат. Он видит твоё сознание, и никакие артефакты не собьют его. Именно он сообщил мне о незваной гостье.
Багровый Властелин нависает над девушкой и, подняв канистру, принюхивается к отраве.
— Ты кто такая вообще?
Амазонка, хватая ртом воздух и задыхаясь от боли, выдавливает из себя:
— Я служу Диане. Она велела мне уничтожить Молодильный сад.
Багровый Властелин застывает:
— Моя Диана?.. — он округляет глаза. — Моя Диана велела уничтожить Сад?.. Что ты несёшь? Моя Диана погибла.
— Нет, она правит нами, своими ученицами, — отвечает амазонка, едва держась в сознании, — и ненавидит мужчин. А больше всех — пьяницу и развратника по имени Багровый Властелин.
Бутылка трескается в его руке, и у Багрового Властелина впервые в жизни подкосились колени.
* * *
Лакомка сообщает по мыслеречи интересную новость:
— Мелиндо, амазонки пытались уничтожить Молодильный сад.
Я хмыкаю. Меня не удивил метод Дианы — разве что её цель. Надо же, на свой собственный сад нацелилась. И ведь не укради я Покров, то, наверное, и не узнал бы об этом. Интересно, чем полубогине так не угодило собственное детище.
— Что ж, отлично.
— А что в этом хорошего, Даня? — не понимает Маша, которая тоже подключена к каналу.
— То, что Диана готовится к переговорам, — произношу с усмешкой.
— Как ты это понял?
— Она пытается уничтожить Сад сейчас, перед переговорами, чтобы потом я не попрекал её нарушением наших договорённостей.
— Оу… — тянет Маша, глядя на ситуацию с новой стороны.
Лакомка, которая всё ещё на связи, добавляет:
— Багровый Властелин сейчас в прострации, мелиндо. Сидит на опавшем дереве, как тень. Он расстроен, что его любимая решила стереть с лица земли место, где у них были самые страстные свидания. И то, что она подстроила свою гибель.
— Понятно, — равнодушно бросаю. Жалеть Багрового — последнее дело. Видимо, такой он хороший муж, раз жёны убегают.
Щёлкаю пальцами — из моей тени вырывается чёрный сгусток. Теневой филин приобретает форму и садится на ветку дерева.
— Пора предложить Диане переговоры, — говорю я, наблюдая, как он расправляет крылья, колыша воздух.
Маша, стоящая чуть сбоку, приподнимает бровь:
— Что ты хочешь сделать?
— Отправлю теневого филина к Диане, — отвечаю спокойно. — Когда она его увидит, то поймёт, что его послал я, и пойдёт за ним на место встречи со мной.
Маша скрещивает руки на груди, поджимает губы, смотрит с недоверием:
— Хм, Даня… может, лучше приложить поясняющую записку?
— Зачем это?
— А ты уверен, что она поймёт, что это филин, а не, скажем, ворона?
— Видно же, что это филин, — удивляюсь я, но вздыхаю. — Ладно, вдруг она филинов не видела.
Достаю из теневого портала ручку с листком.
* * *
 Дворец Дианы, Темискира 
Диана смотрит в окно, где густой туман стелется над морем. Рыки над волнами становятся всё громче. Времени совсем мало. Где же пропадает Филинов? Ты добился своего — украл Покров, так теперь выдвигай же условия, не молчи!
— Что это за птица? — удивлённо произносит полубогиня, глядя на чёрное создание, что село на подоконник.
Рядом, за решёткой, Красивая приподнимает голову. Её тигриные глаза блестят, а голос рычит сдержанно:
— Это теневой филин.
— Да в каком месте это филин? — хмыкает Диана, не отводя взгляда. — Какая-то утка, скрещённая с воробьём.
Птица, будто услышав её сомнение, расправляет крылья. Она зависает перед Дианой и выплёвывает из клюва что-то маленькое, свёрнутое.
Диана ловит послание, разворачивает записку и читает. Всего одна фраза:
«Хочешь спасти свой остров — иди за филином. И да, это филин.»



Nota bene

        Книга предоставлена         Цокольным этажом        , где можно скачать и другие книги.      
Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси.
        У нас есть Telegram-бот, для использования которого нужно: 1) создать группу, 2) добавить в нее бота по         ссылке         и 3) сделать его админом с правом на          «Анонимность»         .      
* * *
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:
 #Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 37